Бабушка Тана

Тана Бегиновна Марчина родилась в 1916 году  в селе Теньга Онгудайского района.  Трудовую деятельность начала в 1929-м пастухом в колхозе «Кызыл Чолмон».  Она вырастила более 30 тысяч овец и сдала государству свыше 1200 центнеров шерсти. Многие годы возглавляла школу передового опыта по выращиванию племенных овец.  Тана Марчина избиралась депутатом  Верховного Совета СССР, членом  Онгудайского райкома КПСС. За свои заслуги она была удостоена звания Героя Социалистического Труда. Предлагаем вниманию читателей рассказ о встрече со своей знаменитой землячкой участника Великой Отечественной войны Федора КОНЮХОВА.
Встретился я с этой труженицей, когда ей было за 70 лет. В урочище Кыргысту у овцевода Таны Марчиной была стоянка Шибинской фермы Теньгинского совхоза, где директором был и по сей день остается Владимир Шадрин – опытный, с крестьянским чутьем руководитель.
1981-й год. Решение Горно-Алтайского облисполкома за подписью Председателя Правительства Горно-Алтайской автономной области М.В. Карамаева обязывало областной Совет ВДПО провести огнезащитные работы на всех животноводческих стоянках Ябоганского, Усть-Коксинского, Теньгинского, Барагашского и других совхозов до 1 октября. Это было непростое задание. Мы выехали в Онгудайский район. Директор Теньгинского совхоза, внимательно изучив решение облисполкома, сказал:
– Хорошо, начнем со стоянок Таны Бегиновны. С жильем и питанием определимся на Комсомольской стоянке у бабушки, там построены хорошие помещения. По ходу дела будет видно, что делать дальше.
Директор пригласил к себе главных специалистов и объяснил, кто и чем будет заниматься с бригадой ВДПО в его хозяйстве. Экономисту совхоза и бухгалтеру – определиться с расчетами и обеспечением рабочих питанием и жильем. Потом усмехнулся и добавил: «Дармоедов тоже надо кормить, может, будет хоть какая-то польза». Он, видимо, имел в виду кошару на ферме в Озерном, сгоревшую вместе с суягными овцами и пьяным чабаном. «Пожар не шутит, Владимир Георгиевич», – сказал я.
Согласовав все рабочие вопросы с руководителями совхоза, бригады приступили к выполнению работ. На Комсомольской стоянке нас встретили внуки, а может, племянники Таны Бегиновны. Окот овец закончился, но все еще были заметны хлопоты сакманщиков. Основное стадо с ягнятами жировало на свободном выпасе. Бракованные животные и ягнята-«сироты», брошенные молодыми ярками, толпились вокруг стоянки. Бурый мерин породы Аргымая был привязан на аркане за переднюю ногу у родника. Бабушка отдыхала в отдельной комнате на традиционной для алтайского быта постели, укрывшись с головой шубой с орнаментом по подолу и краю рукавов. Алтай теретон грел ее тело. Когда мы подъехали к стоянке и рабочие начали греметь, разгружая машину, на крыльцо вышла молодая женщина и сказала: «Потише, бабушка спит! Кто вы, такие прыткие? Нам не нужны помощники, сакман закончился. Сами управляемся».
Я объяснил ей, кто мы такие и зачем приехали. «Это надо решать с бабушкой. Как скажет, так и будет. Только не шумите и не хозяйничайте тут!» – ответила женщина. Я вошел внутрь помещения. Бабушка вышла из своей комнаты, на ходу надевая видавшую виды, потрепанную временем, но все же богатую национальную шапку. Спросила по-алтайски встретившую нас работницу, зачем мы приехали. Все выяснив, пригласила меня и ее в свою комнату. Мы говорили по-русски, потом она отдала распоряжение помощнице, работавшей в должности старшего чабана на стоянке, разместить бригаду в комнатах сакманщиков.
Мы с бабушкой вышли к кошарам. Она сказала (по-русски говорила с большим акцентом), что необходимо обязательно провести огнезащитную пропитку старых, покрытых дерном кошар, вросших в перегнивший овечий навоз. Внутри кошары давно не убирались от навоза, он уже подходил к потолку, отдавая тепло. «Здесь мы сушим родившихся ягнят», – открыла секрет Тана Бегиновна. Прогнившие углы деревянного помещения и щели между бревнами были заботливо утеплены шерстью. «А те – не надо, – указала она на новые кошары. – Ну их к черту, там шайтан: посушила их, чуть весь приплод не загубила».
Закончив разговор со мной, бабушка позвала рабочего в военной форме. Разговор шел по-алтайски с добавлением русских слов. Хозяйка сказала примерно следующее: соблюдайте наш обычай и традиции гостеприимства, заколите овцу, приготовьте из парного мяса сурпу, угостите как следует. Он молча кивнул. Затем бабушка попросила оседлать Бурку: «Поеду домой, надо посмотреть, что там делается». Работник так же покорно пошел к коню, надел узду, подвел его к приспособлению из досок, с которого Тана Бегиновна садилась в седло. Оседлал, разобрал гриву до самых копыт. Расчесывая челку, провел руками несколько раз, разбирая волос длинного хвоста.
Бабушка вышла на крыльцо, из-под которого вылез крупный старый пес Чечек – монгольская овчарка, завилял хвостом и лизнул ей руку. Они обменялись приветствиями, как давние друзья. Бабушка ласково погладила пса и сунула ему в рот кусочек лакомства. Собачья морда была в глубоких шрамах, губа оторвана, уши словно обрезаны ножом. На правом боку и спине – затянувшиеся рубцы. Тана Бегиновна пошла к коню, а Чечек поплелся за ней, виляя хвостом, сел у обочины дороги – на место, с которого всякий раз провожает и встречает своего верного друга и хозяина.
Бабушка подошла к коню. Молодой человек поправил на ее талии кур из красного шелка, помог сесть в страшное, времен Чингисхана, седло на мягкую широкую подушку, поправил стремена. Бурка все это время стоял как вкопанный, не шелохнувшись. Бабушка потянула повода, легонько ткнула коня по бокам. Он ожил, поднял голову, навострил уши и пошел мягкой иноходью, набирая скорость. Пес зорко следил за хозяйкой в седле. Конь высоко поднял хвост, развевалась на ветру грива – Бурка нес хозяйку в село Шибу.
Я смотрел вслед с завистью, восхищенный мастерством управления таким ловким иноходцем. Тана Бегиновна, пыля по проселку, скрылась за поворотом. А я все еще стоял на дороге, осмысливая картину из жизни великой труженицы, оставшейся до самой старости человеком крестьянского труда. Думал: «Ничего себе бабушка Тана, вот какая она, Герой Социалистического Труда! Какое удовольствие жить с осознанием того, что ты и в 70 лет все еще нужен людям».
Парень в форме, отправив бабушку, сел на крыльце. Проводив взглядом хозяйку, туда же подошел и пес. Чем занимался на стоянке молодой человек? Он начал свой рассказ издалека:
– Чечек в жизни нашей бабушки – последний из многих псов, ее друг и помощник. Состарился вместе с ней. Только на этой стоянке он служит ей больше десяти лет. Хороший пес, умница, понимает ее без слов. Она любит его и бережет как члена семьи. Они вместе пасли и охраняли овец от волков, шакалов и от недобрых людей тоже. Видишь, как его волки подрали, но он выжил. Бабушка выходила. Теперь она вспоминает прожитое, глядя на его морду.
Он ласково погладил шрамы пса и заговорил о себе.
– Служил в армии, демобилизовался. Второй год как вернулся. Женился на племяннице бабушки Таны и попал под ее тяжелый каблук вместе с женой. Бабушка давно на пенсии, но работу не бросает. Говорит, без дела человек быстро стареет. Моя жена – давно старший чабан этой отары, бабушка передала по наследству. На стоянке построили новые кошары, дом для сакманов и назвали ее Комсомольской, поскольку она образец для всего Теньгинского совхоза. Здесь проводят семинары чабанов Онгудайского района. Работники совхоза и районное руководство называют эту стоянку по имени Таны Бегиновны. Вот и командует на ней наша бабушка, а мы потакаем ей, чтобы не обижалась на нас и не старела раньше времени. Выросла она в аиле без печки, у дымящего костра. Нам теперь говорит: «Обо мне не беспокойтесь, не думайте о моем здоровье. Я крепкая, дождем омытая, морозом закаленная, еще долго буду жить, вам помогать, переживать за ваши неудачи и радоваться успехам. Мне ведь ничего не надо, кроме того, что вы у меня есть – такие внимательные и покорные мне, старухе ворчливой». Сама меня гладит по голове со слезами на глазах. Знаний и опыта по уходу за овцами она накопила за свою жизнь много. Как будто окончила сельхозакадемию: и зоотехник, и ветврач, и агроном. Все знает, даже то, о чем не догадываются специалисты. С бабушкой Таной легко и просто. Она в любое время подскажет, что надо делать: где пасти овец в непогоду и в жаркие дни, на каком массиве в урочище сушить овец, как использовать выпас животных весной, летом, осенью и зимой. Все знает, понимает своим внутренним чутьем. Ничего не скажешь: по труду и заслуга – депутат Верховного Совета РСФСР, Герой Социалистического Труда, моя любимая бабушка.
Мы готовились приступить к работе по огнезащитной пропитке помещений, а мой собеседник пошел к овцам. Старые кошары давно были списаны. Новые, где жил «шайтан», – добротно срублены из нового леса, но строители построили их «не себе», в колхоз. Вспомнил я одного земляка из Тоурака – Петра Попкова. В Великую Отечественную войну он находился в партизанском отряде, был награжден орденами и медалями. Петр делал сани для колхоза, он оковывал их железными полозьями, забивая толстые гвозди в полозья и раскалывая их. Я сказал ему: «Петр, ты же портишь сани!» Он ответил мне: «Не себе, а в колхоз, и так сойдет». И захохотал. Так и строители: поставили кошару на откосе, не спланировав поверхность земли, оставив под нижним бревном пустое пространство. Поэтому в кошаре гулял сквозняк. Новорожденные ягнята простывали и дохли от воспаления легких. Это Тана называла шайтаном и забраковала кошары.
От родственников Таны Бегиновны я узнал о том, что она живет по строгому расписанию дня, как будто будильник невидимый в груди носит. Вели мы разговор с племянницей Таны Бегиновны: «Утром встает в пять часов в любое время года. Первое, что делает, – подходит к коню. Летом идет к роднику, шепчет молитву, моет руки, из горсти пьет воду, протирает глаза. Полотенцем не пользуется. Весь туалет длится недолго. Потом начинает свой обход: отара суягных овец, окотившиеся животные, ягнята вчерашнего окота. И пожалеет, и погладит, и под хвост заглянет – нет ли закупорки молозивом. У молозива есть свойство не перевариваться, оно скапливается, образуя пробку в заднем проходе. Ягненка дует, и, как результат, он дохнет на третий день от рождения.
Окот овец – самое хлопотное и трудоемкое дело… От ягнят с матками – в основную отару. И пошла по кругу, пока все хозяйство не проверит. Летом легче: пес сторожит отару всю ночь неотступно, зря не залает, но, почуяв незнакомые шорохи и запахи, сразу бросается к коню с громким лаем. Одна забота – нужно удержать костер в любую погоду. Этому нас тоже научила бабушка Тана. Завтракает часов в десять утра, ложится отдыхать часов до двенадцати. Спит крепким сном, но это кажется нам, а она все слышит, особенно это касается поведения пса, коня и отары. Такую жизнь – по расписанию – она передала и нам, многому научила и помогла в хлопотной работе чабана. Наша бабушка – хранитель культуры, обычаев, традиций и быта алтайского народа».
День клонился к закату. Солнце коснулось вершины горы, медленно село за горизонт. Рабочие заканчивали трудиться в новых кошарах, к вечеру мы обработали баню и чердак жилого помещения. Старые кошары тщательно пропитали внутри и добела – двери, чтобы угодить хозяйке стоянки.