28 августа исполнилось бы 90 лет замечательному человеку врачу-эпидемиологу, инфекционисту Полине Дмитриевне Алябьевой, проработавшей в системе здравоохранения региона более 40 лет. Полина Дмитриевна трагически ушла из жизни в 2009 году, оставив светлую память о себе в сердцах тех, кого она лечила, с кем работала, дружила и общалась, кого искренне любила. Для внука Александра Алябьева образ бабушки ассоциируется со счастливыми мгновениями детства, уюта, тепла дворов Горно-Алтайска…
В Горный Алтай он приезжал к бабушке в гости из Москвы, где жила его семья. Моменты, проведённые рядом с бабушкой, – яркие, светлые и радостные как само детство, признаётся Александр. Давно нет Полины Дмитриевны, внук её вырос, тоже стал доктором, отцом семейства, он бережно хранит память о дорогом человеке. На страницах нашей газеты Александр Алябьев делится воспоминаниями о Полине Дмитриевне, предоставляем ему слово…
– С образом бабушки у меня связан целый отдельный мир. Я родился и вырос в Москве, куда бабушка иногда приезжала к нам в гости, но в основном мы ездили к ней. В Горно-Алтайске была совсем другая жизнь, не похожая на столичную. Первый раз мы приехали в Горно-Алтайск, когда мне было два или три года, а может, и раньше. И с тех пор мы регулярно приезжали на лето с мамой и сестрой, а в конце лета к нам прилетал и папа. С самого раннего возраста помню удивительные, радостные и интересные моменты из того времени, которое провёл в Горно-Алтайске. Дверь в бабушкиной квартире никогда не запиралась. Часто в гости заходили родственники или знакомые, их у бабушки было немало. Во дворе я познакомился с ребятами и девчонками, у нас были свои игры и правила. У бабушки на кухне в шкафчике под подоконником стоял бидон, я брал его и ходил к колонке за водой. Иногда бабушка посылала меня в магазин за хлебом и молоком. Ещё у неё был свой огород, где-то за Комсомолкой, далеко. Мы брали с собой немного еды, вёдра, тот самый бидон и шли в гору. Помню, дорога казалась мне очень долгой. Мы делали остановки, набирали чистой воды из источника.
Пока бабушка трудилась в огороде, я проводил время в своё удовольствие – играл в сарае, исследовал участок, лакомился ягодами и фруктами. Я наедался вдоволь смородины, малины, крыжовника, яблок, груш, сливы или клубники, смотря в какое время мы бывали в саду. И сейчас помню этот вкус, он не похож ни на что другое. На обратном пути я помогал бабушке нести собранный урожай.
В памяти сохранился летний день, когда мы попали под сильный град – гроза застала нас на участке. Переждали непогоду в сарае, а потом бабушка пошла к соседу и договорилась, чтобы нас подвезли на машине до дома.
Иногда она уходила за ягодой одна, приносила полные вёдра клубники на радость мне, маме и сестре.
Мы росли, менялись наши игры, забавы, увлечения. В период моего пребывания у бабушки я забирался с ребятами на чердак, искал голубиные яйца, лазил по стройке, бросал в лужи карбид, жёг гудрон – делал всё, чем занимаются мальчишки в этом возрасте, но в Москве у меня ничего подобного не было, только здесь!
Бабушка брала меня с собой, когда вела группу здоровья для пожилых людей. Участники группы собирались на острове, делали разные упражнения, а потом измеряли пульс, давление – это было очень интересно. Ещё как-то, уже позже, был с ней на творческой встрече в Доме ветеранов. Собравшиеся пели песни под аккордеон – очень красиво и душевно. Бабушка любила петь. На праздники встречались с родственниками, собирались за большим столом, в какой-то момент бабушка затягивала песню. Самая любимая у неё была «Хороша я, хороша». Мы подхватывали и пели вместе с ней.
Дома у бабушки всегда работало радио на кухне. День начинался с позывных и с запаха чего-то вкусного. Она вставала рано и готовила завтрак, могла нажарить оладий, сырников или беляшей, потом шла нас поднимать к столу. Ещё бабушка лепила настоящие пельмени. Тесто замешивала прямо на столе. Я следил за её стряпней как за каким-то ритуалом, помогал раскатывать тесто, пытался сам слепить пельмень. Наверное, мало кого можно удивить домашними пельменями в Сибири, но для меня это было ещё одним таинством, связанным с бабушкой. Она всегда находила силы для заботы о нас, для помощи другим людям, просто для добрых дел. Под окнами она каждый год сажала цветы, просто так, для красоты, следила, чтобы люди их не топтали. Всегда выносила еду беспризорным собакам на улице. А ещё в одном из своих писем она рассказывала, что помогала бездомному мальчику, участвовала в его судьбе, об этом даже писали в газете.
Ещё помню такой случай: мы отдыхали с родителями летом в Анапе, было мне лет восемь или девять, я пошёл с мамой на телеграф и отправил бабушке в Горно-Алтайск телеграмму: «Бабушка, приезжай к нам в Анапу!» И бабушка приехала. Я не знал, был у неё и у родителей такой план заранее или всё решилось спонтанно, но был очень этому рад!
Иногда я спрашивал её: «Почему ты не переедешь к нам в Москву?» Она говорила: «А что я буду там делать? У меня здесь всё – друзья, хозяйство». Мы часто получали от бабушки письма, она рассказывала о своей жизни, заботах, я старался регулярно ей отвечать. Мне очень нравилось выводить индекс на конверте и писать её адрес: «Республика Алтай, город Горно-Алтайск, улица Горно-Алтайская…» Сейчас и улицы-то такой нет.
Лет с 18 я начал ездить к бабушке сам. Помню, сел в поезд и уехал к ней на каникулы. Старался приезжать регулярно после сессий, в том числе и зимой, чтобы покататься на лыжах. Кстати, именно в Горно-Алтайске, на Тугае, я впервые встал на горные лыжи. У меня было несколько друзей в Горно-Алтайске, мы встречались, пели песни под гитару, гуляли целые ночи напролёт. Бабушка немного сердилась, что я поздно прихожу или вообще не ночую дома, но всё-таки относилась ко всему с пониманием.
Когда я стал старше и поступил в медицинский университет, бабушка в своих письмах делилась со мной своими наблюдениями, воспоминаниями об учёбе, работе, давала советы. Иной раз мы спорили с ней из-за взглядов на жизнь на предмет того, что «правильно» и «не правильно». Я встречал протестом безапелляционный тон её суждений, но такой уж у неё был характер – прямой. В свою очередь, подражая взрослым, я пытался ругать прежние устои, с чем, конечно, не соглашалась уже она. В ней никогда не угасала тяга к знаниям, чтению, любовь к умственному труду. Будучи студенткой, она изучала биографии великих ученых-медиков. Бабушка постоянно читала: что-то из классики, из современного, перечитывала старые произведения. Почти никогда не засыпала без книжки. Ещё она писала статьи в газету, присылала мне вырезки, записала историю нашей семьи, которую я буду хранить для будущих поколений. Я всё время думаю, что если бы у меня сейчас была возможность общаться с бабушкой, сколько всего ценного я еще мог бы от неё узнать! Она многое могла бы рассказать о Горно-Алтайске, медицине, о жизни. Мои дети с интересом слушают рассказы о бабушке Поле, смотрят фотографии. С ней, к сожалению, они не встретились. Уже который год собираюсь приехать в Горно-Алтайск, привезти семью, показать им всё, что для меня здесь дорого, но откладываю. Как просто это было сделать раньше, как непросто – теперь, ведь именно бабушка была для меня дверью в этот волшебный и неповторимый мир детства, юности.
