Памяти ссыльных, прибывших в разные годы на Алтай из западных регионов страны, посвятили встречу, прошедшую в преддверии Дня памяти жертв политических репрессий в городской библиотеке. Организаторами и участниками стали члены польского общества «Здруй» («Родник»), общества «Мемориал», сотрудники библиотеки, представители ветеранских общественных организаций.
В основном говорили о тех, кто был сослан сюда в сороковые и пятидесятые годы. Перед Великой Отечественной войной и в ее начале ссылали, «зачищая» приграничную территорию, после войны в Сибирь отправляли за иные «провинности». В те времена не требовалось многого, чтобы стать «предателем», «шпионом» или получить другое не менее страшное определение.
Цель прошедшего и подобных ему мероприятий – не только еще раз вспомнить о людях, попавших в Горный Алтай волею нелегкой судьбы, но и сделать максимум возможного для предотвращения таких трагедий в будущем.
Важно, что в этих встречах участвуют не только взрослые, в чьей памяти живы картины тех страшных лет или не менее страшные воспоминания старших родственников, но и молодые люди, а также дети разного возраста.
В этот раз свое видение истории поляков, литовцев и других ссыльных представила юная жительница Кызыл-Озека Арина Гуляева. В ее родословной нет прямой связи с темой ссылок и репрессий, однако, наткнувшись однажды на кладбище в Куташе (собирали с родителями грибы и случайно вышли на него), девочка заинтересовалась судьбами людей, упокоенных в этом тихом уголке, а родители поддержали ее стремление узнать о них как можно больше.
О своих исследованиях школьница рассказала собравшимся, среди которых были и те, кто на себе испытал все тяготы долгой и трудной дороги и не менее трудной жизни в бараках. Константину Адамовичу Кремеру был месяц от роду, когда его вместе с родителями погрузили в холодный вагон и повезли в далекую и неизвестную Сибирь. Андрей Андреевич Гартман к моменту отправки «в дорогу» был чуть старше – ему исполнилось пять месяцев…
…Уж скорей бы был конец дороге,
Ужасу дорожному конец.…
У пустой груди младенец плачет
Слышишь ли ты стон его, Творец?
Сколько наших сгинуло в дороге,
В ледяных вагонах замерзая?
Только мысль о солнечной опушке
Как кусочек хлеба, нас спасала.
Всё грохочут рельсы, всё грохочут,
Едем, едем, может, в никуда?
С каждою отмерянной секундой
Утекает счастье, как вода…
Это стихотворение напишет позже, после того как вернется домой, в Литву, Янина Мацкевич-Брокявичене. Будучи девятилетней девочкой, она тоже ехала в одном из тех вагонов, а после жила в одном из тех бараков. Именно она в 90-е годы ХХ века установит первый памятник на кладбище в Куташе и католический крест на месте захоронения жертв политических репрессий в Горно-Алтайске (в 2013-м памятник всем погибшим ссыльным установит общество «Здруй»).
Ее подруга по бараку и по жизни Рита Мицканайте (в замужестве Паршина) осталась в Горно-Алтайске даже после того, как литовцам и другим переселенцам разрешили вернуться на родину. Она-то и привезла сюда сборник пронизывающих до дрожи стихов-воспоминаний о совсем недетском детстве «Прими, Литва», который на русский и польский языки перевели «литовская полька» Неонила Эдуардовна Гартман и ее дочь Лариса. Так появилась книга «Kolysze wiatr ogienki swiec» («Колышет ветер огоньки свечей»). В ее подготовке помогали Татьяна Кугаевская-Щербакова, Наталья Левинская, Марина Воробьева и другие члены общества «Здруй», а также директор майминского Музея камня Татьяна Кульбеда и сенатор Плоцкого воеводства Янина Фитлинская (она, к сожалению, погибла 10 апреля 2010 года в авиакатастрофе под Смоленском). В печать книга вышла год назад, летом 2017-го. И тогда, и сейчас стихи, даже дважды переведенные, невозможно читать без слез и чувства оцепенения.
Но читать надо. Чтобы знать. Чтобы помнить. Чтобы подобное не повторилось.
Справка «ЗА»: Только жителей Литвы и только за первые три дня июньских репрессий 1941 года в Иркутск, Томск, Тюмень и Алтайский край вывезли более 30 тысяч. Многие погибли в дороге, многие сгинули в холодных бараках и на лесоповалах…
Большинство тех, кто остался, прониклись искренней любовью к нашей земле и ее жителям (которые, к слову, несмотря на строжайшие запреты власти, помогали им чем могли – живя впроголодь, тайком перекидывали переселенцам картошку и прочую нехитрую снедь, отдавали вещи).
Получив разрешение вернуться на историческую родину, одни пожелали остаться здесь, другие уехали, сохранив в памяти и страшные картины тогдашней действительности, и теплое, наперекор всему, отношение людей (не всех, конечно, но очень-очень многих).
Галина Миронова
