«Тунja (Тунжа, Туньджа, Тунjы) в переводе с алтайского — речка, долина, сенокосное угодье. Возможно другое значение: лиственница + речка, восстанавливающаяся после дождя». Цитата из популярной интернет-энциклопедии открывает широкий простор нашему воображению. Оно рисует ранее туманное утро, березки, застоженное сено… Тишину нарушают лишь журчание речки и щебетание птиц.
Думаю, картинка вполне реалистичная, но в середине апреля Туньжа выглядит несколько иначе. Хотя совпали и утро, и птицы, и тишина. Вдоль дороги степенно пасутся коровы и овцы… Людей не видно… Находясь тут, с трудом представляешь, что где-то есть города-миллионники, в которых круглые сутки жизнь бьет ключом. В деревне с населением около трехсот человек уклад совершенно другой.
Я пью травяной чай с протертой с сахаром клюквой на очень светлой и уютной кухне. Здесь беленая печка соседствует с современной техникой, и во всем – в распустившихся на подоконнике цветах, скатерти, занавесках, самовязанных прихватках и ярких ковриках – чувствуется рука хозяйки. Она, Надежда Петровна Матыцина, староста села, сидит напротив. Рассказ о туньжинских буднях и праздниках прерывает, только чтобы уточнить, удобно ли мне сидеть, почему я не ем пироженки, подлить ли еще чайку. В глубинке всегда умели встречать гостей, приятно, что время над этим не властно.
- Как давно вы староста, Надежда Петровна?
– Честно сказать, даже не помню… Василий Иванович Метлев был главой поселения. Со старостами как началось все это, он говорит: «Будешь у меня старостой в Туньже!» В принципе я ему и так помогала: то одно, то другое. На селе сами знаете как… В общем, на подхвате у него была. Ну какая это работа? Попросил человек – жалко, что ли? Если я могу что-то сделать, какие проблемы?
В прошлом году его переизбрали. Теперь молодой пришел. Такой энергичный! Прямо крепко взялся! Не знаю, как дальше будет, пока получается. Я по зиме скажу: дороги у нас гребли прекрасно, проблем со снегом не было.
- Что входит в ваши обязанности или они четко не определены?
– Вообще они есть по документам, но… Знаете, как говорят: нос сует где надо и не надо. Вот такой человек. Я здесь и МЧС, и полиция, и все прочее. По наводнениям, по пожарам звонят, спрашивают. Из района, из города…
- В 2014 году наводнение было…
– Ой… Мы плавали «прекрасно»! Накануне созванивалась с сестрой, говорю: «Ходила речку смотрела, думаю, все нормально будет!» И все. Совершенно не боясь, легла спать. Утром просыпаюсь – вода шумит, кажется, у самого уха… Встала. У меня пчелы плывут, у меня все плывет!.. До дороги вообще ни островочка нет. Батюшки! А у меня день рождения. Я с вечера все наготовила… На всякий случай салаты дочке унесла – ее дом дальше от реки был. А утром-то встала… Какие тут салаты? Какой день рождения? Караул один! Зять на колесном тракторе сюда пробрался, меня с цыплятами погрузил. Пчел мы с ним выловили. Кто бы видел!.. Вот так мы тонули. Страшное дело было, вообще кошмар!
- Мало того что себя надо было спасать, вы еще и за других отвечали…
– Конечно! То один звонит, то другой… Я говорю: «Да была бы у меня хоть лодка или… ну хоть что-нибудь!»
- Помочь ничем не могли?
– А чем? Ну вот чем? «Потерпите! Может, кто-то приедет, выловит нас».
– Куда-то звонили?
- Звонили. И в район звонили. Из сельской администрации глава приехал, бегал тут по дороге. А что он сделает? Приехал на машине – куда он? Потом эмчеэсники подоспели. Тут у нас дом на острове – жильцов эвакуировали. А так в основном все дома оставались. Вода, кстати, быстро ушла, уже к вечеру.
-
Потом восстановительный период…
– Это вообще! С документами… Люди же никогда с подобным не сталкивались. Поедут, вроде оформят все, потом едут переделывают… То одно не так, то другое! Но деньги выплатили. Сначала по 10 тысяч, потом еще по 50.
- А когда нет таких чрезвычайных ситуаций?
– С всякими мелочами обращаются.
- Например?
– Например… Но это уже не мелочь, я вам скажу. У нас было такое здание (его еще при совхозе строили)… блочное. Раньше там садик располагался. Оно на балансе сельской администрации стояло. «Василий Иванович, ремонтировать надо!» – «Ой!» За сердце хватается, прямо плохо ему (как только про деньги разговор зайдет). Но я его добрым словом поминаю – он одной рукой за сердце хватается, а другой – в карман лезет. Какие-то копейки найдет и все равно поможет. И когда праздники… Без денег ведь ничего не сделаешь. Нынче Масленицу на голом энтузиазме проводили. Напекли блинов дома, пришли… Дети… И вот с этим зданием. Оно в плохом состоянии, конечно, было, но мы взяли. Я пришла в библиотеку и говорю: «Давайте напишем! Все пишут. Обратимся к главе республики. Может, он нам чем-то и поможет». Написали. Собрали подписи. Все как положено. Я с почты отправила. Ушло в никуда. А потом в районе была, говорю: так и так. Они предложили через администрацию сделать. Снова написали, подписи собрали… Я увезла. Зарегистрировали и отправили. Это было в конце декабря, а примерно через месяц приходит письмо, что к нам приезжает Бердников. Почти все село собралось. И он нам пообещал, что это здание капитально отремонтируют. Вы проезжали, наверное, видели нашу красоту. Она у нас одна такая. Теперь там ФАП прекрасный, 1 апреля приехал медик (мы теперь с медиком!). Клуб. Сейчас очень хорошо, и люди с удовольствием идут. Все красивое, все новое – прямо душа радуется! Хоть и говорят: не стучи в закрытую дверь… Откроют!
- А могло ничего и не быть…
– Да. А сейчас у нас проблема (у нас их куча, проблем!)… Самая острая – детская площадка. Потому что у нас около девяноста детей (могу ошибиться на двух-трех человек). Места для игр нет совершенно! Им надо где-то заниматься, где-то развиваться. А где? Не получается. В клубе, естественно, какие-то мероприятия проводятся, дискотеки. Это все есть. Но вот мамы с колясками, ребятишки на велосипедах – все на дороге. Это же опасно! А федеральной трасса станет! Представляете, что будет?! Страшно подумать!
- Как вы это видите: качели, скамейки?..
– Да, да, да! Но, знаете, вот у нас такое большое село, а мы не можем определиться с местом. Школа здесь раньше была, девятилетняя. Потом ее реорганизовали, оставили начальную. Всего на один год. В 2010-м ее закрыли капитально. Теперь она рушится, уже крыша над спортзалом упала, потолок провалился… Такая ситуация. Сначала там хотели Дом престарелых сделать, люди обрадовались – рабочие места. Ничего не получилось. В итоге здание продали. Теперь оно находится в частной собственности. То ли новосибирцы купили, то ли барнаульцы. Точно не скажу. Собирались там травы сушить. Сколько лет уже прошло! Они ничего не делают, здание рушится… А там отсыпано. Раньше болото было, но, когда школу строили, подняли так хорошо. Место идеальное для площадки. Собственники хотели эту школу как жилье оформить. А раз здание административное, им не позволили (они в суд подавали – не получилось). Михаил Юрьевич, глава района, говорит: «Подождем, им отказали, значит, они должны будут или демонтировать, или ремонтировать это строение». Потому что будет федеральная трасса, их все равно заставят убирать или что-то делать – эти развалины нельзя оставлять. Сейчас будет Совет при главе – я опять этот вопрос подниму. Я и тогда Михаилу Юрьевичу сказала: «Я от вас не отстану, потому что детей надо куда-то определять!» Там за школой тоже большая площадка отсыпана, можно было бы футбольное/волейбольное поле сделать.
– Больше подходящего места нет?
- Нет. Это самое удобное. Где можно было, там уже раздали участки под строительство. Ищите! А где искать? Надо же, чтобы подъезд был, чтобы не затопляло по весне…
-
При этом у вас свои дети выросли, за чужих хлопочите?
– Выросли. Младшей вот сейчас 32 будет, старшему сыну 40. Так что я уже дряхлая…
- Да бросьте вы! Столько энергии…
– У! Энергия бьет ключом!
Какие у нас еще проблемы? Проблем хватает – отсыпка дорог, водоснабжение… Но это все уже озвучено. Все знают. О таком ведь не умолчишь! Как? Люди подходят, спрашивают.
- Получается, вы посредник между людьми и властью?
– Да. Как груша для битья.
– С хорошим-то, наверное, не приходят – только с просьбами, жалобами?
– Конечно. Люди озвучивают свои проблемы, а мне надо их выше передать.
- И добиваться решения?
– И добиваться!
- Получается, староста должен какими качествами обладать? Быть настойчивым, неравнодушным?
– Ой, даже не знаю. Конечно, если будешь сидеть, помалкивать…
- Ничего делаться не будет?
– Ничего. Я так думаю. Ну не каждый же человек поедет в район. И не так-то просто зайти в кабинет (к тому же главе). Там нужна предварительная запись. Я не хочу сказать, что не добьешься, не пройдешь, но надо сначала записаться. Как минимум дважды съездить, а транспорт есть не у каждого. У меня вот нет. Я тоже голосую на дороге (когда на школьный автобус не попадаю).
- На попутках добираетесь? За свой счет?
-
Конечно! А за чей же еще? На свою пенсию катаюсь.
– Труд старосты не оплачивается?
– Как сказать? В прошлом году первый раз две тысячи дали. Говорят, что-то там пересматривают, решают. Вроде даже трудоустроить хотят, но не знаю… Пока все еще в планах.
- Тем не менее сложить полномочия вы не хотите?
– А как я уйду?!
- Сельской администрации в Туньже нет?
– Нет. Я одна. Мне внук говорит: «Бабушка, ты у нас президент в Туньже!»
- Плюсы есть какие-то в этой «президентской» должности?
– Какие плюсы?.. Это как допинг, наверное: кто-то поматерит, кто-то спасибо скажет. А как без этого? Иначе невозможно! Поблагодарит кто-нибудь, думаешь: значит, не зря я этот день прожила…
- Я бы хотела через вашу газету выразить огромную благодарность Александру Васильевичу Бердникову, Михаилу Алексеевичу Терехову, Михаилу Юрьевичу Маргачеву. Низкий им поклон! Они просто молодцы! Обращались к ним по поводу памятника павшим в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг. Они все сделали. У нас теперь есть куда прийти, цветочки положить… Там дорожки плиточкой выложены, все красиво, ухожено. В прошлом году Бессмертный полк у нас шел. Мы тоже как белые люди теперь…
Юлия ЦАЙТЛЕР
