Как писать о детях, что «живут на войне», почти не помнят мирных будней, а виды военной техники и типы снарядов узнают по звуку, я, честно, не знаю. Просто мне очень хотелось с ними увидеться, поговорить, услышать о восприятии той действительности именно от них – отчасти потому, что у самой предки в стародавние времена переселились в Сибирь из-под Горловки, и потому еще, что, несмотря на девять лет войны, даже в нашей глубинке по поводу спецоперации можно услышать разное.
Казалось, спрашивать об их жизни там некорректно, ведь у каждого из них своя боль и у всех вместе – боль общая. Помогли сами дети, а также взрослые, что приехали с ними, – их учителя. От бодрых ответов, как замечательно живется в лагере («просто песня!»), как вкусно кормят, какие замечательные вокруг люди, какая потрясающая природа, мы плавно перешли к ситуации «там».
Большинство из 99 ребят (именно столько в «Кедровом» отдыхают юных, в возрасте от 7 до 17 лет, гостей из ЛНР) разошлись по делам – каждый день в лагере насыщен, отвлекаться особо некогда. Разговор продолжили небольшой компанией. Из взрослых – преподаватели Оксана Николаевна из Зимогорья, Ольга Михайловна из Фрунзе, Елена Леонидовна из Славяносербска и медсестра Славяносербской ЦРБ Инна Алексеевна. Сопровождала нас начальник лагеря Елена Владимировна. 13-летний Тимофей, 14-летний Михаил и 12-летний Саня (именно так он представился) прибыли из Славяносербска, 15-летняя Настя – из Зимогорья, 13-летний Максим – из Трехизбенки, 14-летняя Александра – из Сабовки, 16-летняя Ирина и 14-летний Паша – из п.г.т. Родаково, 15-летняя Юля – из Петравенек. Во время прогулки по лагерю к беседе периодически присоединялись другие ребята.
Большинство их родителей и других старших родственников до 2014 года работали на железной дороге, на предприятиях обслуживающей ее инфраструктуры и в социальной сфере (в школах, больницах и т.д.). После – по-разному. В их семьях есть воюющие, есть погибшие. Дальше – выдержки из разговора, вперемешку реплики детей и взрослых.
Едут, едут БТРы
– Танки, БТРы, самолеты, вертолеты – все ездит, летает. Передвигаются спецназ, другие подразделения. Все равно ночами спим, даже если громыхает.
– Жить в состоянии войны уже привыкли. Плохая привычка, но как есть.
– Боимся ли военных? Нет конечно! Они добрые очень, нас привечают, подкармливают. Бывает, катают на своей технике.
– А как мы их ждали! Даже дети малые говорили: «Да неужели не видит никто, как нас убивают?»
– Когда пошли через город «Уралы», БТРы, дети наши выбегали, махали руками, флажками, шапками.
– Вертолеты очень низко летают, по кромке деревьев, чтобы не засекли. Мы с пилотами здороваемся всегда, машем, улыбаемся. И они нам сверху тоже.
– Когда заехали российские военные, я напекла им пирожков и отнесла на вокзал, где они жили. Как они были рады! У меня папа и брат воюют, к тому времени их три месяца не видела.
Если бы по-человечески
– Учимся на русском, в 2016-м украинский язык, слава Богу, отменили.
– Я была бы не против того, чтобы изучать его и сейчас, только если бы по-человечески…
– Я преподавала украинский язык. Он нравился мне, как и их культура, песни, быт, а после 2014-го опротивело все это, потому что очень много бед они принесли. Переучилась. Теперь у меня три высших образования, я учитель географии, а также русского языка и литературы.
– Мы всегда были русскоговорящими. Живем как можем. Воспитываем детей с чувством патриотизма. Всякого повидали. Многие дети и не помнят уже, какая она – мирная жизнь.
– К простому населению Украины отвращения нет, там много обычных адекватных жителей, что тоже через многое прошли и многих потеряли.
Раскаты грома – не просто звук
– В Родаково сгорела школа. Только подготовили к учебному году. Она 1938 года постройки, пережила Великую Отечественную, пожар в 1978-м. В 2014-м после бомбежки одно крыло сгорело, и вот в 2022-м они ее добили. 350 детей там учились.
– А какие мы юбилеи школы праздновали, концерты закатывали!
– До нас, Зимогорья, семь километров. Мы слышали и видели все: как взрывалось, как горело.
– На соседних улицах снаряды во дворы летели, все сверкало.
– Гром для нас не просто звуки природы – прислушиваемся: что летит? А еще салюты – у людей фейерверки, а у нас в головах обстрелы.
– Наши дети умеют различать по звуку типы самолетов и бронемашин, виды оружия, из которых по нам бьют, определять, где упало.
– Ездили семьей в Геленджик. Кто-то лежак тащит по гальке, а мы уже в небо смотрим: что летит?
– Когда говорим о Великой Отечественной, молодогвардейцах, дети воспринимают все очень близко. Они на себе прочувствовали и обстрелы, и голод. Некоторые потеряли родителей, других родственников. Дома есть разрушенные, особенно на новоосвобожденных территориях.
Хаймарс на ладошке
– Люди с голыми руками выходили на украинские танки. Пытались не пустить их в свой поселок. Как в Великую Отечественную, только без оружия, даже без шашек и пистолетов, вставали живым щитом. К сожалению, не всех это останавливало, были жертвы.
– Зимогорье – 12 км до линии разграничения, постоянно обстрелы. 16 ноября 2022-го был прилет на железнодорожный вокзал и возле школы. Детей прямо с урока эвакуировали, спускали в подвал. К счастью, тогда обошлось без жертв, отделались испугом. Мы, педагогический коллектив, конечно, держали себя в руках, потом только нахлынуло. Когда вновь вышли на дорогу, по которой бежали в подвал, увидели осколки хаймарса размером со спичечный коробок. Они как лезвие заточены, разлетаются – кости перерезают. Я положила на ладошку, а если бы чуть сжала…
Не думали, что это придет к нам
– Рассказывать об этом нужно и детям, и взрослым, чтобы знали. Европа и Америка развязали эту братоубийственную войну. Представьте: в ВСУ воюет сын, его посылают к нам стрелять в своих родителей!
– У меня брат на той территории, в нашей же области, на пока не освобожденном участке. Его пытались призвать в ВСУ, слава Богу, по здоровью не прошел. Он полностью за нас.
– С моей сестрой похожая ситуация. Я ее семь лет не видела.
– Мне кажется, понять сможет тот, кто испытает. Хотя и до других людей доносить правду нужно.
– Раньше, когда шли новости о Сербии, Ливии, других странах, кто-то не замечал, кто-то сочувствовал. Никто не подозревал, что это может случиться с нами.
– А мы не думали, что у нас (в поселке Фрунзе) все это остановится, по нам пройдет линия соприкосновения, и девять лет у нас будет серая зона.
Не братья
– До 2014-го нормально жили, мирно, зарплату платили, было стабильно плюс-минус, в целом хорошо.
– А я не помню, как было до войны.
– После 2014-го если бы не Россия, не ее гуманитарная помощь – сотни КамАЗов шли тогда через границу, мы бы вообще не выжили. Была блокада – и продуктовая, и денежная. Кто-то на заработки уезжал в Россию, кто-то не мог – надо ведь и учить, и лечить, и хлеб печь и т.д.
– Я из школы приносила гуманитарку, дома меня называли добытчицей, зарплаты у родителей не было (мама работает в больнице, папа – на железной дороге).
– Что из состава Украины надо выходить, стало понятно практически сразу, как случился переворот. Другое дело, поначалу не верилось, что такое может произойти в XXI веке, что друг пойдет на друга, брат на брата.
– Когда в 2014-м начали стрелять по нам из всех видов оружия, когда украинские «грады» поставили за домом, тогда уже начало доходить, что это не братья.
Важно знать
– А День Победы? Как было обидно, когда в 2014-м перед 9 Мая запретили даже приходить к монументу, чтить память, не говоря уже о параде! Я с новоосвобожденных территорий, до 2022 года мы были под Украиной. Мне, как учителю истории и внучке воинов-освободителей, было особенно больно видеть, как втаптывают в грязь наше прошлое, нашу память. Даже сейчас слезы на глазах. Историю надо чтить, на ней надо расти, учиться на ошибках прошлого, чтобы не повторять их в будущем. А они наших защитников сделали изгоями, памятники оскверняют, сносят. Для меня это личная боль.
– Стоя перед учениками, понимала: не могу воспроизвести то, что в учебнике. Это не просто неправда, это произносить стыдно. Тем более я по образованию историк, знаю, как все было и в начале XX века, и в Великую Отечественную войну. Но по программе должна была говорить то, что написано. А как смотреть в глаза родителям, которые тоже историю еще в нормальных школах учили? Какие-то темы старалась вообще пропускать.
– Тем временем у нас, на российской стороне, по этому направлению преподавали четыре предмета: историю всеобщую, Луганщины, России и Великой Отечественной войны.
В чем виновна «разукрашка»?
– С 2014-го наш район административно был разделен на Украину и ЛНР. Граница шла по Северскому Донцу, и села, что выше реки, остались на той стороне. Теперь, с 24 февраля, мы снова вместе.
– У меня на той стороне родственники. Ехать на машине два часа, но приходилось добираться и по 12. На границе стояли часами и в мороз и в жару. Они загон соорудили, держали людей как баранов, проверяли, гимн украинский заставляли петь. Каждый раз едешь и трусишь, чтобы ничего не нашли (мы ничего такого и не возили, но они придирались ко всему). У меня как-то разукрашку обнаружили (мне семь лет тогда было), начали смотреть, где была выпущена. Оказалось, в Днепропетровской области. Если бы местом производства была Россия, не знаю, куда бы они нас с мамой потащили, какие разборки устроили и вообще что было бы.
– Сейчас легче, но мы по-прежнему лишены возможности гулять на природе – все заминировано. Раньше отдыхали по берегам Северского Донца, там были городские пляжи, пионерские лагеря. Теперь боимся на травку ступить, нам с неба скидывают мины-лепестки.
Спасибо, Алтай!
– Немножко разрядились здесь, воздухом подышали, отвлеклись. У вас тихо, уютно, гостеприимно. Горы красивые и очень необычные, смешанный лес.
– А люди, отношения какие замечательные! Нас здесь оберегают.
– У нас есть девочка Таня – вчера позвонил ее брат, он живет в Новосибирске, сестру родную не видел восемь лет. Когда сказали, что приедет, ее затрясло, слезы рекой. Вот так, благодаря поездке на Алтай, соединились родные сердца.
– Частичка нашей души останется здесь. Фото и видео – несметное количество, не раз будем пересматривать. Даже дождь здесь красивый!
Как обычно, собираясь в гости, мы взяли с собой газеты. В свежем номере на первой полосе – Герой России Данияр Джартанов. Ребята сказали, что увезут с собой на память, и добавили: каждый, кто сражается за нашу землю, настоящий герой. А еще прозвучало: «Вы простите, пожалуйста, что вашим мужчинам пришлось за нас воевать». И вы, дети и взрослые Донбасса, простите, что вам пришлось встать на границе добра и зла живым щитом и так долго держать оборону.
Расставались мы с улыбками, слезами и объятиями. С надеждой еще встретиться. Здесь – лишь часть разговора: газетная полоса имеет четкие пределы по числу строк и знаков. А вообще, на мой взгляд, рассказы детей из вернувшихся в Россию территорий нужно записывать, публиковать и обязательно читать. В том числе школьникам, в том числе – самым маленьким.
Галина МИРОНОВА
Фото автора
