Какими же они были, солдаты войны и Победы? Вместе со святым образом моего отца Итула Белекова, пулеметчика, защищавшего Ленинград, в моей памяти с особым трепетом хранится и образ фронтовика Модыша Адарова, отца моей супруги Александры.
Тяжелая судьба с детства. Рано осиротел: отец и мать умерли в один и тот же день. Осталось четверо детей, как говорят в народе, мал мала меньше: Модый, Учурай, девочка Ундубас и самый младший Модыш, которому было всего шесть лет!
Эта семья была из рода оймонских телесов-теле, перекочевавших когда-то от берегов Алтын-Коля (Телецкого озера). Из тех древних телесов, одних из основателей Тюркского каганата, о котором выдающийся алтайский писатель Аржан Адаров столь глубоко и проникновенно написал в своей поэме «Тоньюкук». (К слову, Аржан Ойинчинович сам выходец из того же рода оймонских телесов.)
Детей-сирот Адаровых приютили родственники, перевезли их через Теректинский хребет в селение Малый Улегем Онгудайского района. Невдалеке от него расположен и очень хорошо оттуда виден знаменитый перевал Чике-Таман. Для детей, особенно в вечернее время, он запомнился светом фар автомобилей, взбиравшихся на подъем и спускавшихся по Чуйскому тракту с грузами в Монголию и обратно. Дети с неизбывным интересом и восторгом смотрели на эту сказочную картину. А с началом войны тракт обрел еще большую значимость: по нему шла помощь для СССР из братской Монголии, столь жизненно нужная и безмерная. Вниз по перевалу гнали табуны монгольских лошадей: уже после войны все вокруг узнали, что выносливых и неприхотливых этих лошадей было передано больше полумиллиона!
Когда грянула война, парни в первых рядах пошли в военкоматы. Двоих старших братьев, Модыя и Учурая, призвали на фронт. А сестра Ундубас была зачислена в бригаду по доставке продуктов на фронт. Духовный порыв был такой, что, будучи на самом деле 1926 года рождения, Модыш и его друг Тюракай прибавили себе по году, и весной 1942-го ушли на фронт. Модыш воевал в артиллерии на Первом Украинском фронте, которым командовал Н.Ф. Ватутин. Освобождал Харьков и Киев, участвовал в битве за Днепр. С воодушевлением рассказывал, как армада наших танков шла в ночную атаку с зажженными фарами и включенными сиренами. И гитлеровцы психологически дрогнули: их просто смяли. Вспоминал и о том, каким горем наполнились солдатские сердца после смерти Ватутина от рук бандеровцев. Еще сильнее сжали оружие руки, еще ненавистнее стала борьба. Под Житомиром Модыш был тяжело ранен…
С честью выполнив воинский долг, с боевыми наградами на солдатской гимнастерке вернулся он в родные края с жаждой жизни. Невероятный случай, но с фронта возвратились (пусть израненными, но живыми) два его старших брата и сестра! К примеру, старший Модый вернулся из госпиталя без ноги. Понимая, сквозь какой огонь им пришлось пройти, скольких боевых товарищей потерять и что испытать, возвращение их всех в селе сочли знамением небес.
В Улегеме под голубым небом Кок-Тенгри и создалась новая семья: Арадян Амреновны из рода чапты и Модыша Маймановича. У Арадян Амреновны по отцовской линии дед был особым человеком: успешным хозяйственником, знатным предпринимателем. В свое время он по призыву Аргымая принимал активное участие в подготовке и проведении всенародного молебна Ак-Бурхану в урочище Терен Канской долины. Об этом сказано в книге Л.П. Потапова «Очерки по истории алтайцев».
Возвращая из памяти дорогой моему сердцу образ Модыша Маймановича, я вспоминаю, что он и в трудную минуту никогда не унывал. Старался сгладить, загасить своей живой и безбрежной энергией духовный груз войны, превозмочь лицом к лицу все трудности и невзгоды послевоенных годин. Восстановили колхоз: стал здесь работать. Председателем колхоза была легендарная личность: Юрий Константинович Немешаев, выпускник МГУ из так называемых 25-тысячников. Это были специалисты из крупных промышленных центров страны, которые добровольно поехали по призыву партии на хозяйственно-организаторскую работу. Колхоз «Искра» прочно встал на ноги: построили электростанцию, звероферму, хозяйственные помещения, подняли культуру земледелия. Прошли годы, и слава колхоза-миллионера загремела по всему Алтаю.
С годами я понял, откуда у Модыша Маймановича (как затем и у его дочери – моей супруги) такое глубокое взаимопереплетение народных родовых корней и сокровенных традиций, непоколебимость нравственных основ.
В начале 1950-х годов жителей села Улегем перевезли в соседнюю Хабаровку. С тех пор алтайцы переняли многое у здешних кержаков. Да и сами староверы говорили по-алтайски. Это был живой интернационализм: алтайские дети вырастали, прекрасно зная русские песни, частушки староверов. И наоборот. Вспоминается, как в рамках фестиваля русского фольклора «Родники Алтая» приехала в Усть-Коксинский район знаменитая Надежда Бабкина – певица и исследователь народной песни. Моя супруга Александра Модышевна стала ей рассказывать о старообрядческой культуре и песенном наследии кержаков. Удивлению гостьи не было предела: как чистокровная алтайка может знать такие тонкости и глубины старообрядчества?! На что был ответ: «Я выросла среди них!» В бытность главным врачом Республиканской стоматологической поликлиники Александра Модышевна вывела учреждение в разряд лучших в Сибирском федеральном округе. Создала хор из медработников: пели русские народные песни. Конечно же, это все было заложено в ней с детства.
Модыш Майманович был невысокого роста, крепкий, словно впаянный в землю, очень смекалистый, с хорошим чувством юмора. Прекрасно говорил по-русски: вырос-то среди старообрядцев. Он был внутренне очень духовным человеком. Большие глаза его излучали доброту и уверенность. Был удивительный рассказчик с богатейшим и красочным народным языком, поражал глубиной ума. Дом всегда полон гостей, чтобы его послушать приезжали писатели, поэты, журналисты. Услышать, как они сами говаривали, «истинный голос человека от народа». И верно, на все Модыш Майманович имел свое самобытное суждение. С ним можно было поговорить о духах Алтайских гор и сакральных местах, о старообрядцах и народных обычаях. С Арадян Амреновной они воспитали шестерых детей, и всем им дали высшее образование. Думаю, это о многом говорит. Модыш Майманович сам очень хорошо пел и детей приучил к пению. Вечером у камелька посадит всех в кружок и распевает с ними песни.
Один из невероятных рассказов о Модыше Маймановиче получил в те времена даже особую популярность. Нет-нет да случай тот вспоминается и сегодня. В начале 1950-х годов на Алтае была эпопея по оживлению Кебезенской тайги, что у Телецкого озера. Каждый колхоз снаряжал свои группы рабочих. Поехали и от Хабаровки. Выехали с рассветом на санях: глубокая зима, путь предстоит неблизкий и непростой сразу через четыре района. И вот в селении Салганда остановились на ночлег. Среди алтайцев тут жили и пришлые люди: время послевоенное, народу немало разного. Внезапно обнаружили, что исчез колхозный мешок с продуктами. А как без съестных припасов дальше ехать? Невозможно: вокруг снег и мороз. Ясно, что мешок умыкнули. Пошли по селу. И вдруг кто-то видевший тайно шепнул, что, дескать, ваш мешок уже на крыше вон того дома на отшибе.
Действовать решили без скандала, а мудро и тонко, чтоб не было потасовки. В домике по соседству лежала хворая бабушка. Напарник Модыша, тоже фронтовик, Манлай Саналов ей говорит: «С нами едет большой целитель. Если вы его попросите, он совершит лечебный народный обряд». И тут же позвал Модыша, шепнув ему, какую роль тот должен исполнить. Модыш решительно усадил больную бабушку, возжег можжевельник и начал почти шаманский обряд камлания. Он уподобил себя истинному образу шамана, который в измененном состоянии вступает в общение со своими духами-помощниками. Модыш сопровождал свое действо протяжными звуками, пением, ударами в подобие бубна. Большие глаза его покраснели и полыхали огнем. «Да, это злой дух, он рядом, надо его отогнать! Зло недалеко, я чувствую!» – вскричал он, указав рукой на чердак соседнего дома. Напарник Манлай бросился туда, вытащил из-под стропил злополучный мешок и стремглав вернулся. «Здесь зло! – вскричал лекарь. – Мы этот мешок выбросим, когда отъедем». Так они без скандала вернули свое добро.
Откуда Модыш вообще мог знать шаманское действо? Оказывается, в Улегеме жил сказитель, народный лекарь и исцелитель Бабан. Модыш с детства видел все его манипуляции и запомнил.
За разворачивающейся картиной наблюдало в онемении полсела. Столь натуральным был образ исцелителя, столь убедительна была сцена камлания. Когда по прошествии времени, завершив свои работы, колхозная бригада возвращалась на лошадях домой, в том же самом селении Салганда Модыша встретили у саней как полубога. Выздоровевшая бабушка не могла найти слов благодарности. Слава о таком могучем лекаре не угасла. Даже присылали потом гонцов в Хабаровку, чтобы полечил других.
Верно подмечено: в жизни ничего случайного не бывает. Невероятно, но мне довелось побывать в местах былых боев солдата Модыша, там, где стояла его воинская часть. В последние советские годы тогда единой страны, когда я учился в Московской аспирантуре Академии общественных наук, где была военная кафедра. Летом нас повезли на стажировку в воинскую часть, дислоцированную в Бердичеве, что под Житомиром. И я вспомнил рассказы Модыша Маймановича, Бердичев остался в его памяти особо. И тем, что бои были невероятно жестокие, и тем, что остановились именно здесь пополнить личный состав, боеприпасы и продовольствие. Я вышел к самой окраине города: вокруг меня была, как и рассказывал мне фронтовик, почти библейская благодать. Там были заводи речки под чудным названием Гнилопять и летописный Чертов лес. Когда-то здесь жили племена древлян, которых княгиня Ольга властной рукой ввела в Киевское княжество. До вероломного и жестокого нападения нацистской Германии на СССР Бердичев был одним из важнейших еврейских центров на территории нынешней Украины и известным центром хасидизма. Его даже называли «волынским Иерусалимом». Здесь проживали знаменитые деятели еврейского просвещения, раввины и цадики. Нацизм не оставил им надежды на жизнь, чему кроваво поспособствовали и их сподвижники украинские националисты-бандеровцы. История еще им воздаст!
Вспоминая Модыша Маймановича, скажу: светлая память сражавшимся насмерть с нацизмом нашим отцам и дедам – солдатам той страшной войны и Великой Победы. И наш земной им поклон!
Диман Белеков
