Сельская больница. Кабинет зубного врача. В коридоре в ожидании сидит и стоит народ. Врач один, он успевает и лечить зубы, и удалять их. Очередь растет, люди волнуются, дети уже устали и начинают потихоньку ныть. Дверь открыта на улицу, оттуда приятно тянет прохладой в нутро коридора, где от скопления народа царит духота. То и дело некоторые больные стремятся обманным путем быстрее проскочить на прием к доктору. Ждать никому не охота. Но очередь за всеми следит строго.
— Постойте, женщина в красном, вы что это без очереди лезете? Мы тут стоим с шести утра, а вы… — раздался голос лысого мужчины, который увидел, как полная женщина в яркой кофте пробивается к кабинету врача.
— У меня острая боль, я не могу ждать, — явно обманывая, ответила она.
— А я могу? У меня, может, все зубы сразу болят, и ничего… стою. И вы стойте, а то ишь ловкачка какая.
— Попрошу меня не оскорблять, лысая голова, я, между прочим, многодетная мать.
— Ну, это дело не хитрое, у нас в деревне свет часто гасят, вот вы демографию и улучшаете.
— Хам!
Тут вмешалась старая бабуська в вязаной жилетке:
— Замолчите все, сейчас пойду я, у меня давление — ждать не могу!
Вся очередь замерла и посмотрела на нее, в глазах каждого читалось недовольство.
— Нет, бабушка, вам еще сидеть да сидеть, вы пятнадцатая. И выглядите вы прекрасно, о давлении не может быть и речи. Должно быть стыдно обманывать в вашем возрасте.
— А вы мои года не считайте, мне всего-то семьдесят три. И вообще старость надо уважать. Распустились тут! Вот в мое время…
— Ну, началось: мемуары будем слушать, — съехидничала девушка.
Все оглянулись на нее.
— Смотри-ка, юбчонка-то с ладошку шириной, ну что за мода такая, будь она неладна. Весь стыд на виду, — громко сказала другая старушка с большой авоськой в руке.
Девушка вспыхнула кумачом и отвернулась к окну.
Тут маленький мальчик обратился к своему отцу:
— Хочу писать.
— Терпи, сынок, нам скоро заходить. Пропустим свою очередь – и все, пишите письма.
— Я не могу больше терпеть, — не унимался малыш.
Отец вздохнул и посмотрел на сына:
— Будь мужиком и вырабатывай силу воли. Терпи!
— Сам-то никогда не терпишь, даже на улице за кустики заходишь и всегда говоришь: «Пусть лучше лопнет совесть, чем мочевой пузырь».
Мужчине стало стыдно, и он быстро вывел ребенка на улицу.
Тут из кабинета врача стало слышаться:
— У-у-у! А-а-а!
Очередь напряглась и затихла. Она, как большой живой организм, заволновалась. Крики из кабинета продолжались. Тут у одной женщины не выдержали нервы, и, резко встав со стула, она сказала:
— Не могу больше ждать, времени нет, завтра приду, — и выбежала из коридора на свежий воздух.
Усатый мужчина усмехнулся:
— Испугалась, видно. Да-а, слабые нервишки у женщин. Зато нам, мужикам, они душу мотают за будь здоров.
Женская часть очереди внимательно посмотрела на него. Чувствуя что-то неладное, мужик, опешивши, спросил:
— Чего?
— На себя посмотрите, кобели! А то, что вы нашу молодость губите, ничего? Горбатишься на вас всю жизнь: моешь, варишь, стираешь — и никакой благодарности. Так вы, бессовестные, еще на сторону не прочь сбегать.
Седенькая женщина в синей косынке ехидно добавила:
— Чего-то я вас не помню, вы здесь, однакося, и не стояли вовсе. Так, бабоньки?
И те дружно закивали:
— Так, так, гони его в конец.
— Да вы что, очумели? — растерялся усатый мужчина, не ожидая от женщин такой солидарности.
И бедного мужика вытеснили в конец очереди. Он оказался рядом со старым дедом, который тихо нравоучительно сказал:
— Зря ты так, бабы — злющие создания, к ним надо с лаской подходить. Спасибо, что вообще не выкинули из очереди, — и, подумав, добавил: — А могли бы все твои больные зубы без наркоза удалить. Бестии они, одним словом.
И после этого заулыбался беззубым ртом, в котором виднелся один-единственный зуб.
Усач посмотрел на него и удивленно спросил:
— А ты чего здесь сидишь, дед, чего лечить собрался, не пойму?
— Один зуб у меня имеется, а это уже что-то… Хочу присоски вставить, пусть врач поглядит и совет даст.
Мужик усмехнулся:
— Жизнь только начинается, да, дедок?
— То-то и оно, — старик кивнул в ответ и, закрыв глаза, задремал.
В коридоре нависла тишина, только слышно было, как в углу мужчина среднего возраста заигрывал с молодой пышноволосой женщиной. Дама улыбалась, с интересом глядя на своего собеседника. Видно было, что ей эта игра нравится.
— А что, — заливался соловьем мужчина, — познакомимся поближе, в кино сходим, глядишь, и отношения появятся. Ты вон какая симпатичная, да и я не промах — на все руки мастер.
Бабушка с аккуратной седой шишечкой на голове внимательно слушала разговор, сидя к паре спиной.
— Машину умею водить, рыбак я хороший, не пью совсем.
После этих слов старушка повернулась и взглянула на говорящего. А он, не обращая на нее никакого внимания, продолжал:
— Сам холостой, один-одинешенек, можно сказать.
Тут старушка сняла очки с носа и, протирая их носовым платочком, четко произнесла:
— Врет!
Очередь оживилась и посмотрела на нее, а потом на мужика.
— Врет, врет! – повторила старушка и надела очки. Сквозь толстые линзы ее глаза казались огромными.
Мужчина растерялся и, покраснев, ответил:
— Извините, я вас не знаю.
— В соседях лет двадцать живем — и не знаешь. И с женой своей Нюркой тоже незнаком? Вот я ей расскажу, чего ты здесь плел, она тебе покажет кузькину мать. Пустомеля ты, Колька! Непьющий он! А кто на своем тракторе калымит по деревне и к вечеру песни горланит? Не ты, случайно?
Колька стоял понуро. Его визави испуганно смотрела на него, ничего не понимая. С чувством выполненного долга старушка опять повернулась к ним спиной.
Народ, все выслушав, потерял к паре интерес. Тут раздался голос из толпы:
— Нет, самое страшное — это лечить зубы. Семь потов прошибет со страха, пока очередь подойдет.
— Да чего там бояться-то? Мелочи жизни! — ответил на это маленький лопоухий мужчина в коричневом полинялом пиджаке.
Тут из кабинета врача раздался голос:
— Пупкин! Пупкин, проходите!
Выступавший мужичок как-то напрягся, и у него на лбу выступили капельки.
Очередь загалдела:
— Где Пупкин? Давай иди, не задерживай!
Лопоухий мужчина привстал со стула и сказал:
— Я не готов еще, я попозже.
— А чего готовиться, ты же не боишься, — сказал его сосед и начал подталкивать Пупкина к двери. Тот сопротивлялся. Очередь подхватила его и занесла в кабинет, подперев дверь снаружи своими телами. Заработала бормашина, и раздался жалобный стон Пупкина:
— А-а-а…
И тут все затихло.
— Умер, — предположил кто-то.
— От страха, — добавил другой.
Тут опять зашумела бормашина, послышалось негромкое:
— И-и-и!
— Нет, живой, — вздохнула облегченно очередь.
Немного погодя важно вышел Пупкин, посмотрел на всех свысока и сказал:
— Что, трусы, дрожите? Ну-ну…
И, засунув руки в брюки, стал пробираться к выходу.
— Ты, храбрец, орал на всю больницу…
Пупкин небрежно повернулся и произнес:
— А я в кабинете, между прочим, был не один. Может, это не я?
— А кто? — опешили все. — Доктор, что ли?
— Может, и так, слабонервные нынче пошли врачи: как увидела мои зубы, так и закричала.
— Иди уж, трепло.
Пупкин, гордо одернув свой пиджак, удалился.
— Пышкина! – пригласили следующего.
— Иду, иду! – с этими словами полная женщина тяжело пролезла в узкий дверной проем кабинета.
— Ну и наела телеса, — удивился кто-то.
— А чего, она же повар.
— Тогда понятно: кусок варим, два — пробуем, три — уносим домой.
— Не обсуждайте за глаза, это неприлично, — сурово сказал молодой человек с папкой в руках.
Очередь внимательно посмотрела на него.
— Ты кто?
— Я — человек! И не желаю участвовать в обсуждении.
— А тебе еще никто слова и не давал, и вообще не вмешивайся в разговоры других, это неприлично, – нравоучительно заявил мужик с солидным брюшком.
Молодой обидчиво отвернулся.
Тут в коридор забежала запыхавшаяся растрепанная тетка и закричала:
— Семен, ты где? Здесь? А то я смотрю: напротив больницы драку учинили, думаю: не дай бог ты там, опять в шишках придешь!
— Да не там я, а здесь, и нечего орать. А кто дерется-то?
— Кто-кто? Опять Ставридкины! Она у него зарплату отбирает, а он не отдает. Выпить хочет. Да еще его дружки ввязались, с утра уже навеселе. Все в грязи… Ужас, утром же дождь прошел!..
После ее слов вся очередь, сгорая от любопытства, хлынула на улицу.
— Кушаков! – позвали на прием.
В ответ — тишина.
Выглянув в коридор, врач, невысокая худенькая женщина, удивленно произнесла:
— Больные-е-е, вы где?
Она пожала плечами и тоже вышла на улицу.
Зубной кабинет возобновил работу только через полчаса, когда драка прекратилась и все, полные впечатлений, вернулись в коридор. Оставшееся время дружно обсуждали событие: участникам происшествия досталось по полной программе. Так, можно сказать, за дружеской беседой люди скоротали время. Сидя в очереди, можно узнать много интересного про других и даже про себя, если ваше присутствие случайно не заметят.
Лариса КАНДАРАКОВА.
