«Встать, суд идет!» – произносит секретарь, и в зал заседаний входит она – судья с волевым характером и небольшой грустинкой в красивых глазах…
Так в течение 26 лет начинался едва ли не каждый рабочий день Валентины Ивановны Баглай.
Несостоявшаяся паспортистка
Волю и настойчивость Валентина проявила еще в юности. Третий, младший ребенок в семье фронтовика Ивана Баглая, украинца по национальности, чьи предки были сосланы в Сибирь, она после окончания школы твердо решила поступать на юрфак только что открытого Алтайского государственного университета. Но конкурс туда был огромен (еще бы: у выпускников из края, самого Барнаула появилась возможность провести студенческие годы вблизи дома), так что у девушки из райцентра Ребриха шансы приближались практически к нулю.
Потерпев поражение, Валентина не сдалась. Ее очень поддерживал отец. Услышав, что дочь хочет стать юристом и никем больше, он пообещал устроить ее в паспортный стол (там в скором времени должна была уйти на пенсию работница).
– Как? Ты же знаешь, какой у меня почерк! – воспротивилась Валентина.
– Ну что ж, меняй его, – ответил папа.
И Валентина принялась, как школьница, выводить буквы по прописям.
Пока ждала места, бездельничать не стала: устроилась учеником… газоэлектросварщика в отделение Сельхозтехники (были раньше такие организации). Как ни странно, эта работа пришлась девушке по душе, и про паспортный стол она забыла. В этом можно увидеть и руку судьбы. Дело в том, что через год, в 1974-м, в АГУ образовался рабфак, куда набирали, естественно, рабочую молодежь. Ушла бы в паспортистки – считалась бы служащей, значит, этот путь оказался бы закрыт.
А о профессии юриста Валентина мечтала с детства. По ее собственному признанию, на нее очень сильно повлиял отец лучшей подружки, работавший следователем, ну и куда же в советское время без романтическо-патриотических фильмов и книг?..
Проучившись год на рабфаке, Валя успешно сдала выпускные экзамены, которые являлись одновременно и вступительными на юридический.
– Я человек не столько активный, сколько ответственный, – говорит Валентина Ивановна, – поэтому меня выбрали старостой сначала группы, а потом и курса.
К тому же студентка хорошо училась, поэтому на последнем курсе ее поставили в резерв юстиции. Как и сейчас, тогда существовал возрастной ценз для судьи – 25 лет, при этом стаж юридической работы значения не имел.
– В те времена существовала определенная форма заявления на включение в резерв, – делится воспоминаниями Валентина Баглай, – где последней строчкой было: «Согласен на любой район Алтайского края, кроме Горно-Алтайской автономной области». Я, естественно, тоже сделала эту приписку.
Но по иронии судьбы судьей она стала именно в нашем горном регионе.
Протоколы снились ночью
После окончания университета Валентина два года, до 1982-го, проработала юрисконсультом в головной организации Сельхозтехники. Когда ей предложили сменить профессию, выбор стоял между тремя вакансиями: в Курьинском районе Алтайского края, Горно-Алтайске и Шебалинском районе автономной области.
– В восьмом классе я отдыхала летом на турбазе «Юность» в области, – вспоминает Валентина Ивановна. – Помню, как поразили меня тогда здешние пейзажи: яркие цвета, величественные горы… Конечно, после однообразных степей Алтайского края я получила незабываемые впечатления.
Они сыграли не последнюю роль в том, что свою судейскую карьеру Валентина Баглай решила начать именно в Горно-Алтайской автономии.
Валентина Ивановна отдала предпочтение Шебалинскому району, так как там ей пообещали благоустроенное жилье. Да и с транспортной доступностью, заверили, проблем не будет: постовые на Чуйском тракте остановят надежную машину и отправят, куда захочешь.
Но на деле все оказалось не так просто. После выборов (в советские времена, напомню, народ избирал судей – потому-то они и назывались народными) Валентина Ивановна приехала и привезла целый грузовик вещей (тут постарались родители). И вдруг выясняется: разгружать все это некуда. Прежние жильцы не освобождают квартиру.
Ситуация не из приятных. По счастливому обстоятельству в Шебалино проживали однокурсники Валентины – супруги Туянины, известные в республике люди. Оба трудились в прокуратуре. Они с радостью пригласили новоиспеченную судью в свое жилище.
Так прошли лето, осень… Валентина Ивановна начала волноваться: все же в двух комнатах с семьей, в которой не так давно родился ребенок. Но Светлана и Альберт заверили «квартирантку», что она ничуть их не стесняет и даже наоборот – помогает вести хозяйство.
Однако некоторые недовольные исходом суда стали использовать этот факт, как говорится, в корыстных целях.
– Поступила кассационная жалоба, – рассказывает Валентина Ивановна, – где указывалось: из-за того, что я живу в одной квартире с прокурорскими работниками, поддерживающими сторону обвинения, решения выношу несправедливо. Хотя, конечно, наши дружеские отношения никак не отражались на работе – все подчинялось закону.
Однако поставить под удар репутацию свою и товарищей Валентина Ивановна не могла. Поэтому, когда в конце года отправлялась на месячные курсы в Москву, решила пойти ва-банк и заявила: если к ее возвращению вопрос с жильем не будет решен, она оставит эту должность и отправится вновь в Сельхозтехнику, где, кстати, зарплата была выше. К слову, заработная плата на выборной должности (каковой и являлась судья) не должна быть ниже получаемой на прежней работе. Правда, полагалось собрать несколько справок, но Валентина не стала. «Мне это было неважно», – объясняет Баглай.
В Москве во время учебы Валентину Ивановну вдруг пригласили в деканат. Растерялась от неожиданности. В деканате новое потрясение: её вызывают в Министерство юстиции РФ. Сообщили, как туда проехать, к кому обратиться.
Нашла Валентина Ивановна нужного человека в Минюсте. Он с ходу заявил: были в автономной области, знаем о вашей проблеме с жильем, в ближайшее время все уладится.
И действительно, вскоре после Нового года насущный вопрос был решен.
В 1987 году в областном суде появилась вакансия, которую предложили занять Валентине Баглай.
– В облсуде тогда работало всего шесть судей, – вспоминает она, – сейчас, конечно, гораздо больше – количество преступлений значительно возросло. Да и обращаться в суд за защитой своих прав граждане стали чаще. Поэтому и ввели специализацию для судей. Последние годы перед выходом в 2008-м на пенсию я занималась кассацией, а вначале вела уголовные и гражданские дела по первой инстанции и по кассации.
К помощникам Валентина Ивановна обращалась редко, тем более что во время работы в Верховном суде республики помощники были не у каждого судьи.
– Я привлекала их только к простейшим делам, например, когда человек признает себя виновным, но просит смягчить наказание, – говорит Валентина Ивановна. – Но сначала сама внимательно изучала материалы, а уж потом отдавала на разбор помощнику и следила, какие выводы он сделает. Мне сразу было ясно, из кого выйдет толк, а из кого нет. Безусловно, при нынешней нагрузке помощники облегчают труд судей, взять хотя бы подготовку проектов постановлений.
И все же при отправлении правосудия судьям не может помочь никто. Решения, как правило, они принимают единолично. Это великая ответственность и непомерный груз.
– Мозг работал круглосуточно. Бывало, проснешься ночью, а в голове крутятся мысли, которые нужно отразить в протоколе, – улыбается судья в отставке. – Я не ленилась: вставала, брала ручку и записывала их.
Сейчас, спустя время, Валентина Ивановна пришла к пониманию того, что профессия эта скорее мужская, чем женская. Но такова, видимо, особенность нашей страны: вся самая тяжелая работа ложится на хрупкие женские плечи.
Открытки с подтекстом
Работа судьи основывается на принципе беспристрастности. Это в теории, а на практике абсолютно уйти от человеческих эмоций невозможно. И Валентина Ивановна не раз испытывала жалость к обвиняемым, но за рамки закона никогда не выходила и чувств своих не высказывала.
– Все переживания оставили свои следы в моей душе… и на голове, – Валентина Ивановна проводит рукой по серебристым волосам.
Не остались незамеченными и слова недовольных решением, обвинения в жестокости.
– Надо всегда анализировать конкретные обстоятельства, – рассуждает Валентина Ивановна. – К примеру, украл человек какую-то мелочь, а срок получил приличный. Почему? Да потому, что в его биографии уже были подобные факты, это преступление – рецидив. Закон предусматривает в таком случае более строгие санкции. Опять же есть рамки – нижний и верхний предел наказания. Если я понимала, что подсудимый случайно оступился, раскаивается, то назначала наказание ближе к минимальному. И, соответственно, наоборот.
К счастью для Валентины Баглай (и в том, видимо, ее заслуга), угроз в ее адрес не поступало. Был один-единственный случай, когда осужденный вышел с ней на контакт. Работая в Шебалинском народном суде, Валентина Ивановна приговорила к нескольким годам заключения мужчину. Он, будучи бригадиром, находил бомжей, отбирал у них документы, и они «пахали», как рабы, только расписываясь в зарплатных ведомостях, – денег не видели. Грешил горе-бригадир и рукоприкладством. На суде виновным себя не признал.
Через некоторое время Валентина Ивановна начала получать от него открытки, отправленные из тюрьмы. Послания всегда были приурочены к праздникам, и в них не было угроз как таковых, однако нехороший подтекст все же читался.
Однажды – Баглай к тому времени уже перешла в областной суд – в ее кабинет зашел мужчина. Валентина Ивановна сразу узнала его – тот самый бригадир. Вел он себя по-тюремному развязно. Начал обвинять судью в том, что она устроила ему это жизненное испытание, на что Валентина Ивановна ответила: винить нужно только себя. А после попросила посетителя выйти и не мешать работе. Он подчинился, а на прощание произнес: «Ну-ну, ну-ну, думаю, мы еще увидимся».
– Я не испугалась, – уверяет Валентина Ивановна, – просто стало как-то не по себе, поэтому решила доложить об этом инциденте председателю суда.
А тот, не теряя времени, связался с милицией и попросил проконтролировать гражданина, недавно освободившегося из мест лишения свободы. Выяснилось, что у него незаконно хранится оружие, Валентина Ивановна не знает, привлекли его к ответственности за это или нет, но беспокоить ее этот человек перестал.
Помнит судья в отставке и самые тяжелые свои дела. За четверть века в статусе вершителя судеб она вынесла один приговор к пожизненному заключению и один – к смертной казни. Такое суровое решение касалось мужчины, убившего четверых человек, пятый остался жив и выступил на суде свидетелем. Доказательства в этом деле были, что называется, железные.
Впрочем, были в практике Валентины Ивановны и курьезные случаи, о них она любит рассказывать больше. Так, в Шебалино ей пришлось разбирать дело отъявленного хулигана – целый букет составов. На заседании он вел себя безобразно: кричал, матерился, оскорблял прокурора, судью. Молодого человека удалили с процесса. Но оглашение приговора возможно только в присутствии обвиняемого. Пригласили нарушителя спокойствия в зал, а он, продолжая эпатировать окружающих, в грубой форме отказался туда вернуться. Тогда судья сама отправилась в РОВД, где содержался парень. Вывели его из камеры, стоит, руками штаны поддерживает. Валентина Ивановна начала зачитывать резолютивную часть, и на словах «…признать виновным…» этот «герой» опустил руки. Брюки упали, а под ними, оказывается, больше ничего не было. Хулиган ухмылялся, рассчитывая на смущение молодой судьи. Но, как говорится, не на ту напал. «Ничем вы меня не удивили», – невозмутимо произнесла она и продолжила оглашать приговор.
«Уходить надо вовремя»
Еще один любопытный факт, характеризующий Валентину Баглай: она – одна из немногих в судейском сообществе – никогда не состояла в КПСС. При этом с уважением относится к Советскому Союзу.
– Я категорически не приемлю слова «совок», «совковый», – голос Валентины Ивановны начинает звучать жестче, – особенно когда слышу их от людей, в том числе очень известных, которые сами родом из того времени. Только благодаря советской системе, получив бесплатное образование, они достигли сегодняшних своих высот.
Сама она решила уйти на пенсию на пике успеха.
– Сначала страшно было: столько времени освободится, чем же стану заниматься? – улыбается Валентина Ивановна. – Но ни разу не пожалела об этом решении, наверное, я достигла определенного предела. И сейчас своим работающим коллегам советую: нужно уходить вовремя – чтобы пожить для себя, чтобы сохранить здоровье. При нашей напряженной деятельности потерять его довольно легко, а тогда и сам жизни не рад будешь, и обузой для родных станешь.
На пенсии Валентина Баглай не скучает: свои силы и энергию направляет на заботу о близких людях, занимается спортом, отдавая предпочтение конькам, лыжам, волейболу.
Выйдя из «горячего цеха», Валентина Ивановна продолжает интересоваться новостями и событиями в профессиональной сфере. На вопрос, кем бы она стала, если бы можно было вернуться назад и выбрать путь заново, Валентина Баглай без колебаний отвечает:
– Ничего менять бы не захотела, даже не представляю себя в какой-то иной ипостаси. Профессия наложила свой отпечаток на мой характер: я стала более осторожной – в поведении, в словах, старалась не выделяться. Ну и, конечно, решительность даже в житейских делах- это тоже результат моей работы.
Однако в последнем пункте, думается, не все так однозначно: решительность у Валентины Ивановны Баглай, скорее, врожденная, и много лет назад только она не позволила юной девушке отступиться от своей заветной мечты.
Ольга ДЕНЧИК.
