Когда публикуемое здесь письмо поступило в редакцию, директор Национального музея РА С.Н. Очурдяпов находился в командировке, поговорить с ним лично возможности не представлялось.
В отсутствие руководителя учреждения «Звезда Алтая» провела собственное независимое расследование, постаравшись собрать воедино факты и аргументы обеих сторон конфликта.
В настоящий момент в музее трудятся 13 смотрителей. Семь ставок попадают под сокращение, в числе увольняемых – пять женщин, работающих (пока еще) в залах, расположенных на втором этаже здания.
Как пояснили представители руководства музея, система охранного телевидения на втором этаже недавно подверглась модернизации. Там были установлены дополнительные видеокамеры высокого разрешения, призванные заменить людей и таким образом сэкономить столь дефицитные в наше время бюджетные средства. В итоге из штатного расписания выведены семь должностных единиц – надобность в них, как полагает руководство музея, отпала. Все увольняемые – пенсионеры, ни к одной из категорий граждан, чьи права при возможных сокращениях особо оговаривает трудовое законодательство, они не относятся.
Вероятно, не дело сторонним наблюдателям, не являющимся специалистами-музейщиками, рассуждать о целесообразности замены работников камерами. Приведем лишь аргументы сторон. По словам представителей руководства музея, в результате модернизации в местах установки экспонатов и витрин по всей площади этажа теперь устранены так называемые «мертвые зоны». Стало быть, музейная охрана наблюдает и контролирует все действия посетителей. На дворе XXI век – технический прогресс диктует уход людей с тех мест, где их способны заменить современные технологии.
Однако смотрители не согласны с тем, что в данном случае такая замена будет адекватной. Этой же точки зрения придерживаются и многие специалисты. Хранитель залов археологии научный сотрудник музея С.М. Киреев считает: музейные смотрители выполняют две очень важные функции – хозяина и проводника. С исчезновением их из залов рухнет добрая традиция. Посетители останутся наедине с экспонатами и стендами, им не к кому будет обратиться за пояснениями. Практика подавляющего большинства музеев также предполагает наличие значительного числа смотрителей в залах.
С другой стороны, у граждан, пришедших в музей, причем не только у детей, но и у взрослых, часто возникает потребность пощупать экспонаты, взять их в руки, а то и прикарманить понравившийся артефакт. А ведь некоторые предметы из коллекций существуют в единичном экземпляре, восстановить их невозможно. Иные граждане, желая сфотографироваться с экспозиционным манекеном, перелезают через ограждения, что совершенно недопустимо, причем делают это даже на глазах у персонала. Что же будет, если его сократят? Ведь немногочисленная охрана, имея перед глазами десятки мониторов, едва ли способна уследить за каждым жестом посетителей…
Не согласна с сокращением смотрителей и старший научный сотрудник отдела истории В.Я. Кыдыева, выразившая беспокойство о судьбе экспонатов, находящихся в открытом доступе. Копия ее заявления имеется в редакции.
Теперь рассмотрим изложенные выше претензии увольняемых в связи с нарушениями их трудовых прав и другими, на их взгляд, неправомерными действиями руководства музея. В письме не упомянуты ранее предпринятые авторами шаги – подача обращений о защите их прав в Министерство культуры РА и Государственную инспекцию труда в РА.
Проверку соблюдения трудовых прав увольняемых работников музея в конце ноября провела Государственная инспекция труда. Из акта, копию которого мы внимательно изучили, следует, что сокращение персонала музея происходит по объективным причинам. Заключение трудинспекции от 25 ноября текущего года однозначно – никаких нарушений трудового законодательства руководство музея не допустило.
В ответе заявителям заместителя министра культуры А.В. Марлужокова содержатся разъяснения по ряду пунктов обращения. Так, контрольные браслеты на любительскую съемку 11 и 12 июля текущего года в кассе не выдавались в связи с выявленным браком этих изделий, они возвращены изготовителю для замены. В кассе была произведена ревизия: фактов махинаций с выдачей аудиогидов, недостачи денег, продажи льготных или просроченных билетов выявлено не было.
Со своей стороны сокращаемые работники выражают сомнение в том, что министерство провело в музее по их обращению реальную проверку. Исключает ли предусмотренная КУ РА «Управление по обеспечению деятельности подведомственных учреждений в области культуры» (представители этого учреждения ежедневно забирают выручку из кассы музея) процедура отчетности возможность мелких финансовых махинаций, о которых пишут авторы обращения, мы судить не компетентны. Думается, обеспечение полной прозрачности в этом вопросе исключило бы все сомнения на сей счет.
В списке претензий работниц к руководству музея фигурируют и другие пункты. Решения, говорили они, принимаются кулуарно, нормой стало деление людей в коллективе на «своих» и «чужих»: одним достаются повышенные премии, другим – взыскания и придирки.
Так, в обращении к министру и ответе на него отмечается факт отсутствия 2 сентября сего года на рабочем месте В.И. Памятничной и Н.С. Семендеевой. В должностной инструкции смотрителей указано, что уход с рабочего места более чем на 5 – 10 минут допускается с разрешения дежурного научного сотрудника при условии замены. В том, было ли дано такое разрешение, мнения сторон опять-таки расходятся, как и в отношении угроз, запугивания, хамства, в которых обвиняют авторы письма директора музея.
Требование С.Н. Очурдяпова о невмешательстве смотрителей в работу кассиров представители руководства учреждения объяснили тем, что от посетителей поступают жалобы на повторные проверки билетов на этажах. Отзыв, оставленный на сайте bus.gov.ru человеком, чьи родственники из Германии побывали в Национальном музее, весьма эмоционален: гости были возмущены и шокированы такой странной практикой.
Действительно, это нелогично: кассир продает билет, затем его проверяет контролер. Зачем дергать людей еще и на этажах? Однако смотрители ссылаются на свои должностные инструкции, которыми проверка билетов им вменяется в обязанность, и опасаются, что неисполнение таковых им могут поставить в вину. «Нас за нашу же работу наказывают», – обижаются они.
Не хотелось бы, чтобы читатели, основываясь на данной публикации, делали скоропалительные выводы о том, кто прав и кто виноват в ситуации, сложившейся в музее. В конфликтах, подобных этому, эмоции у всех их участников, как правило, на пределе, стороны видят друг друга в черном цвете. Многие музейщики убеждены: руководитель учреждения С.Н. Очурдяпов – человек порядочный и корректный, все нападки на него – лишь плод воображения. Поэтому хотелось бы, чтобы и работники в отстаивании своих интересов, и их руководители проявляли больше терпимости и сдержанности.
Обе стороны устали от многомесячной «войны», готовы обратиться в органы прокуратуры, решить вопрос в судебном порядке. Мы же надеемся, что ситуацию возьмет под контроль министерство культуры и в итоге она разрешится мирным путем.
Алексей МИШИН
