Предлагаем читателям ознакомиться с научной работой Николая Васильевича Екеева «Социально-политическая организация кочевого и оседлого населения Алтая в XVII – первой половине XVIII вв.», вышедшей недавно в составе сборника избранных трудов ученого «Алтай: история и культура». Публикуемый газетный вариант статьи адаптирован для массовой аудитории, исключены историографический обзор и библиографические ссылки.
В рассматриваемое время две сравнительно крупные этнические общности (племена) Алтая – теленгуты (телеуты, тау-телеуты, «белые калмыки») и алтайские сойоны (саяны, саянцы) вели кочевой и полукочевой образ жизни.
В 1605 г. теленгуты вышли с Алтайских гор, отделились от ойратов-чоросов («соонгарцев») и стали кочевать в лесостепной равнине Верхнего Приобъя и в предгорьях Алтая (по низовьям рек Катуни, Ануя, Чарыша и Алея). В начале XVII в. у телеутского князя Абака было 1000 воинов. Эти сведения были получены от еуштинского князя Тояна. В последней трети XVII в. на правобережье Катуни (от Иши до Наймы (Маймы)) образовалась локально-территориальная группа теленгутов, которая в российских документах стала называться «тау-телеутами», т.е. предгорными теленгутами. В административно-податном отношении они составляли двоеданческую Тау-Телеутскую волость. В первой трети XVIII в. численность ее ясачного населения составляла 120 человек. Тёлёсы – обособленная группа теленгутов – жили около восточного побережья Телецкого озера (Алтын-кёла) и в долине Чолушмана. В середине XVII в. ясак взимали с 300 семей тёлёсов. В первой четверти XVIII в. джунгарские теленгуты составляли 4800 семей. Алтайские сойоны (саяны) занимали долины рек Чуи, Аргута, верхнего и среднего течения Катуни.
Этнические группы (племена) Северного Алтая вели оседлый образ жизни и проживали в долинах рек Бии, Лебеди и Иши. По данным ясачных книг первой трети XVII в. верхнее течение рек Бии (с притоками Пыжа, Копша) и Иши занимали следующие ясачные волости: Кузенская, Кергешская (Тиргешская), Комляшская и Юсская. В их названиях отразились наименования соответствующих родов (сёоков) тубаларов: кюзен, тиргеш, комдош и юс. В нижнем и среднем течении Бии жили кумандинцы, а по Лебеди – чалканцы. В официальных русских документах они все назывались «двоеданцами», «ясачными (ясашными) татарами».
Хозяйственно-культурный комплекс. В XVII – первой половине XVIII вв. в хозяйственно-культурном комплексе теленгутов и сойонов главное место занимало кочевое и полукочевое скотоводство: разводили лошадей, крупный, мелкий рогатый скот и верблюдов. Подсобное значение имело занятие земледелием (сеяли ячмень, пшеницу, рожь) с применением поливной системы в засушливых горных долинах. Вторым по значимости их занятием была охота на пушного зверя (соболей, белок, лисиц и др.) и копытных животных (маралов, косуль, лосей). В их сезонных занятиях было широко распространено собирательство: заготовка кедрового ореха, кандыка, сараны, дикого лука, чеснока, других питательных и лекарственных растений. У теленгутов и сойонов, как и у других кочевых народов, были развиты домашние промыслы: изготовление предметов домашней утвари из шерсти, кожи, дерева и металла. Несмотря на натуральный характер кочевого хозяйства, часть продукции скотоводства и охотничьего промысла шла на обмен с соседними народами, в том числе с жителями русских городов и сел Томского и Кузнецкого уездов.
Основным хозяйственным занятием северо-алтайских этнических групп являлась охота на пушных зверей, копытных и других диких животных. Объектами охоты были соболь, бобр, белка, колонок, выдра, которые добывались главным образом для уплаты ясака. Обширные охотничьи угодья распределялись между отдельными родами (сёоками). Важным подспорьем для жителей подтаёжного и горно-таежного районов Горного Алтая служили сбор съедобных растений и рыбная ловля. Природные условия позволяли разводить только лошадей. Было распространено мотыжное земледелие: на террасах горных склонов выращивали яровые ячмень, пшеницу, рожь, горох. У кумандинцев, как и у тау-телеутов, размеры посевов тех же зерновых культур были больше, чем у остальных групп, ибо они занимали благоприятные для хлебопашества земли по низовьям Бии и Катуни. У жителей горно-таежного района были развиты выплавка железа и изготовление железных изделий. Свои потребности в продуктах скотоводства они удовлетворяли через меновую торговлю с соседями-кочевниками, предлагая им железные котлы, таганы, мотыги, тесла и иные предметы кузнечного ремесла. Например, в документе от 13 августа 1744 г. говорится, что весной в Тиберскую ясачную волость приезжала для торговли группа людей из «Кан-Каракольских волостей». Жители Тиберской и Елейской волостей брали у них лошадей, тулупы и войлок в обмен на железные котлы, заступы для копания сараны, бобровые меха.
В рассматриваемое время через территорию Горного Алтая проходили торговые пути из городов «Малой Бухарии», т.е. Восточного Туркестана (Аксу, Кашгар, Яркент), в сибирские города Кузнецк и Томск. Так, от Урги – ставки джунгарского хана в верховье р. Или – дорога пролегала через Имель, верховье Иртыша, около устья Бухтармы она разделялась на два направления. Одна дорога уходила в вершины рек Чуи и Кобдо, затем в северо-западную Монголию. Другая пролегала через Котон-Карагай, Кырлык («Курлук»), по верховьям Чарыша, Ануя и в предгорьях разделялась еще на два направления. Первое – к устью Катуни и Бии, далее по правобережью Бии в сторону Кузнецка и Томска. Второе направление пролегало по предгорью, около устья Наймы была переправа через Катунь. Конная тропа проходила по возвышенным местам между Наймой (Маймой) и Ишой, при выходе Бии из Телецкого озера имелась переправа на правый берег. Далее тропа по Артыбашу направлялась в вершины Байгола и там раздваивалась: один путь вел в сторону Чолушмана, другой – в верховья Томи и Абакана. Торговые караваны «бухарцев» выходили из Урги с «иркетчиной» (яркентскими товарами), по дороге товары обменивались на живой скот. В российские пограничные селения караваны приходили по большей части с лошадьми, коровами и овцами. По сути, указанные торговые пути существовали с раннего средневековья и соединяли города Средней Азии с Кузнецким и Минусинским краями.
Социально-политическая организация. Кочевое и оседлое население интересуемого региона различалось не только по образу жизни, но и по общественно-политическому устройству. На социально-политическую организацию алтайского (теленгутского, сойонского) населения существенное влияние оказывало соседство с пограничными сибирскими уездами Российского государства, Джунгарским ханством и Хотогойтским княжеством династии Алтын-ханов. На протяжении первой половины XVII в. шло противоборство между Россией, объединением ойратов (после 1635 г. – Джунгарским ханством) и княжеством Алтын-ханов за политическое влияние в рассматриваемом регионе. В 1667 г. княжество было разгромлено войсками хунтайджи Сенге и присоединено к Джунгарскому ханству. Однако последовавшая после кончины хунтайджи Сенге междоусобица среди джунгарской знати и неудачная внешняя политика Галдан-Бошокту хана привели к ослаблению позиции ханства в Алтае-Саянском регионе. Влияние Российского государства в данном регионе, наоборот, существенно усилилось.
В первой трети XVII в. Теленгутский улус («Телеутская землица») представлял собой самостоятельное этнополитическое объединение, во главе которого стоял князь Абак. В официальных русских документах его титуловали сначала тайшой, затем – князем (князьцом). Между Абаком и тайшой Каракулой – главой большой группировки ойратов-чоросов («соонгарцев») существовал военно-политический союз для противодействия внешним угрозам, исходившим от княжества Алтын-хана и Казахской «орды». Однако это не исключало возможности для установления князем Абаком связей с воеводами Томского и Кузнецкого пограничных уездов Русского государства. Первое такое соглашение (в официальных русских документах называвшееся «шерть», «шертование») с князем Абаком было составлено 31 марта 1609 г. в Томске. Абак приехал в сопровождении мурз и «лутчих улусных людей». В отписке томских воевод В. Волынского и М. Новосильцева в Москву отмечалось, что они «били челом» и шертовали русскому царю, чтобы быть им «под царскою высокою рукою и служить и прямить». Князь Абак в свою очередь просил защищать «от Алтына царя и от Казацкой орды», ясак не взимать, разрешить его улусным людям кочевать «блиско Томсково города» и на пригородных базарах осуществлять обмен лошадей и коров. Затем 9 июля 1609 г. князь Абак прислал в Томск своих мурз Изекея и Урзубая, которые доставили «полон и лошади, которой поймали колмацкие люди». Следующую шерть о совместном походе на «государевых ослушников» (тубинцев, маторцев, качинцев) князь Абак дал в мае 1621 г. в своей ставке в присутствии томского сына боярского Б. Карташева и сопровождавших его служивых людей, толмача и мурзы Тарлава (зятя Абака). Для подтверждения данного обязательства Абак направил в Томск своего отчима Юрликея, который в присутствии томских воевод вновь шертовал. В целом русско-теленгутские договоры («шерти») преследовали, прежде всего, военно-политические цели, например совместные действия против князей енисейских кыргызов. Они касались также решения спорных вопросов о взимании ясака (алмана) с двоеданческих волостей, пользовании приграничными охотничьими угодьями, налаживании взаимных торговых связей и т.д.
После кончины князя Абака (сентябрь 1635 г.) в наследование вступил его старший сын Кока. Но вскоре от Коки отделились его двоюродные братья Мачик и Уделек Койшебурины и образовали отдельный улус. Следует заметить, что еще раньше, в 1630 г., князь Абак вынужден был отпустить своих племянников Итегмена и Коимаса в Томск для принятия наследства покойного отца мурзы Тарлава (умер в 1630 г.) и вступления в подданство русского царя. Иначе говоря, сыновья Тарлава, как и другие чатские мурзы, в конце правления Абака полностью отделились от теленгутов.
К середине XVII в. князьцы и «лучшие люди» теленгутов и алтайских сойонов стали вассалами Эрдени-Батура хунтайджи (контайши) – верховного правителя Джунгарского ханства. Об этом свидетельствует, например, статейный список посольства томского сына боярского П. Сабанского к князю Коке Абакову (составлен между 31 мая и 29 августа 1646 г.). Согласно данному документу Кока Абаков отказался лично давать шерть, мотивируя тем, что за него раньше это сделали в Томске его послы Яндуга и Урузак с семью товарищами, а в его ставке за него шертовали его родной брат, дядя и «лутчие улусные люди». Но главной причиной отказа послужило то, что в 1645 г. Кока сам не давал шерти джунгарскому контайше Эрдени-Батуру («Богатырь-контайше»), за него шертовал его родной брат князь Кулудай. Поэтому если джунгарскому контайше станет известно, что он лично дал шерть русскому царю, то за то «ему, Коке, от Богатыря-контайши быть розорену». Во времена правления теленгутскими улусами князей Табуна Кокина и Шаадая Мачикова их зависимость от джунгарского контайши усилилась. После кончины Шаадая Мачикова (1695 г.) улусом стал править его брат Бейкон Мачиков. А после Табуна Кокина, умершего в 1697 г., управление улусом перешло к его сыну Шалу. Родные братья Шала князьцы Базан и Матай возглавляли отдельные аймаки. Таким образом, в конце XVII – начале XVIII вв. теленгутские улусы раздробились на мелкие владения (отоки, аймаки) и были полностью включены в административную систему управления Джунгарского ханства. Теленгутские (как и сойонские) князья и «лучшие люди» были подчинены джунгарскому центральному аппарату управления. Соответственно они наделялись функциями джунгарских чиновников (зайсанов, демичи, шуленги, арбанаков), ведавших делами внутри отоков.
Окончание в следующем номере
