«Лес есть благо, значение которого мы будем познавать с исчезновением его на земле» Леонид Леонов
Потянуло Распутиным: «Мы ночевали в Колдоре. Это неглубокий залив в бийской части Телецкого неподалеку от поворота. Здесь кордон в устье речки и дом лесничего, но стоит этот дом так, что и видя его не видно, он словно сросся с берегом. Зато хорошо видны два аккуратных строения с мансардами – не избушки и не домики, а картинки, в солнце и ненастье горящие самоцветом дерева. И рядом банька. Это лесокомбинатская заимка для гостей. Много знаменитостей с явными и тайными заслугами перебывало здесь, и все остались довольны. Внутри смоляной дух, а выйдешь наружу, да спустишься с деревянного помоста по широким ступеням на галечник, да окинешь взглядом всю открывшуюся перед тобой с готовностью красоту, да вдохнешь глубоко и жадно, впитывая запахи воды, тайги и камня, да прислушаешься к почесам о берег слабой волны – и обо всем забудешь, кроме того, что есть на свете еще благодать…»
Да уж, выше Валентина Распутина мне не вспорхнуть. То ли крылья слабы, то ли слез пролито меньше о судьбах Отечества…
Что-то связывает меня с этим писателем, чудом сохранившим свою самобытность и прозорливость. Может быть, потому, что я родилась в Иркутске, на Байкале? И это стремление к чистой воде – к чистой жизни на сакральном уровне выбирает мне в расцвете творческих сил такие темы в журналистике, которые, претерпев, делаются альфой и омегой святой правды.
Отхожу от горячих летучек в родной «Звезде Алтая»:
— Ваш «Плач о кедре» лишает последней надежды на спасение хотя бы орехопромысловой зоны тайги. Где же ваш оптимизм перестройки, Александра Васильевна?
Телецкое переливается бриллиантовой игрой в лучах августовского солнца и, кажется, предлагает рифмованный речитатив:
Таймень хвостом ударил.
Качнулась гладь воды.
Сорвался мшистый
камень
Медведицей с горы.
Алтай, алтын иль злато,
Ты впрямь как золотой.
Все, что дал Боже,
– свято.
Эдем зовут тайгой.
Я в центре генетическом,
Где царствующий кедр –
Лесов его величество –
Печальник мой бесед…
Что я могла ответить своему редактору, не способная быть артисткой на арене пессимизма? Лучше бы ногой не ступать туда, где беззаконно валят лес. Пусть еще раз прокричит в центральной печати и в «Звезде Алтая» известный ученый кандидат биологических наук от имени Биологического института СО АН СССР Г.Г. Собанский: «Караул! Грабят Прителецкую тайгу, без заводов, без химии и целлюлозы губят озеро!..» А наш брат журналист назовет это варварским инстинктом выживания, разделив соболезнование людскому горю по гибели кедровой тайги. Объявит об этом во всеуслышание и сделает рубки кедра в орехопромысловой зоне своим несчастьем.
Но встречаю сочувственный взгляд Валентина Андреевича: «Держись!..» Варванец, будучи специалистом лесного хозяйства, имея свой круг единомышленников из «зеленых», кажется мне похожим на Вихрова из «Русского леса» Леонида Леонова, он пытается научить свою левую руку уважать труд правой. А всякого, кто внушает доверие быть справедливым оппонентом в обсуждении проблем леса, он готов сделать другом прессы.
По щеке точно пробегает нервный тик: вряд ли какой другой народ в Отечестве вступал в историю со столь богатой хвойной шубой на плечах, как живущие в Горном Алтае. Но посмотрите! Сегодня на нее, разорванную в клочья, не взглянешь без слез.
Ну а в реальной жизни Валентин Андреевич – бывший мой шеф – напоминает мне журналиста Василия Пескова, недавно получившего звание лауреата Ленинской премии.
А помните, Валентин Андреевич, как Песков приехал к нам в Горный Алтай, прорезав своим «Окном в природу» в «Комсомолке» окно в Алтай, в его объекты Всемирного наследия ЮНЕСКО?
В кабинете редактора собрались мы все – «звездачи», коллектив «Алтайдын Чолмоны» – и вперились в очарованного странника. От своих предков взявший ум наблюдательного анахорета, не имевшего никакого диплома, только один аттестат о среднем образовании, он, кажется, был союзником всех журналистов, сострадающих живой природе, обласканных обществом или его изгоев. Я, помнится, тоже пыталась вступить в диалог, спрашивая его, что он чувствует по возвращении на родину из далеких странствий. Прозвучал Блок: «Россия, нищая Россия, мне избы серые твои…» Как потом он скажет, слава Богу, что не вымерли еще люди «с любопытными глазами»: «С любопытными глазами, с благородными сердцами…», они точно находятся под покровительством «Звезды Алтая» и потому не теряют присутствия духа.
Многих людей проверил и продолжает проверять прителецкий кедр. Очень часто (и двадцать лет назад, и сейчас) выросший на нем, сделав карьеру, его затем попросту предает».
Я пыталась этими строками московского журналиста из статьи «Конец Большой Черни», опубликованной в последнем номере журнала «Знание и сила», открыть свой материал в газете под названием «Предательская рука». Интригующий заголовок! Вдумайся, дорогой читатель, в мысли озабоченного корреспондента: «Утешением для всех нас служило то, что около четверти лесов Горного Алтая, отнесенных в свое время к первой группе и орехопромысловой зоне, не подлежат промышленным рубкам. Только Совету Министров предоставлено право перевода таких лесов в третью эксплуатационную группу».
Но сколько топор
ни рубит,
Он лес наконец
загубит…
Так оно и вышло. «В семидесятые годы, когда оскудела третья группа, лесозаготовители стали нацеливаться в сторону запретных зон… Не раз и не два Министерство лесного хозяйства и крайуправление пытались добиться перевода некоторых массивов из первой группы в третью. Но Совмин отклонял эти предложения».
Вот тогда, как сказали бы на Руси, и явился Иуда.
«Пилам нужно было пробить дорогу, и пустили вперед ученых людей: мол, вы-то сможете кого угодно обмануть… Теперь в самых лучших кедровниках по реке Пыже идут лесозаготовки…»
Это слова из лексикона Генриха Генриховича Собанского. Мне нелегко аппелировать ими, поскольку он в свое время был кедроградовцем и оставил в струящемся целительном эфире кедровников свои размышления о божественном величии Телецкого озера. Его однофамилец боярский сын Петр Собанский (а может быть, и предок по роду), возглавивший поход томских казаков в 1633 году, дал горному озеру такое название, словно заключив союз с потомками, дабы не оскверняли они ни словом ни делом это диковинное творение.
Но скоро утешит моего редактора призыв ученого Е.В. Титова, представителя Воронежской государственной лесотехнической академии: нужен закон об экологическом преступлении, включающий личную ответственность руководителей любого ранга за нанесенный природе и обществу ущерб в результате некомпетентности и волюнтаризма.
Как не вспомнить историю. Когда-то Петр I взял под личную защиту дубовые рощи: «Бесчинная потрата дуба на ось и полоз, колесо и обруч одинаково карается каторгой, будь то вельможа либо его приказчик…»
Есть такая шумерская пословица: «Срубил кедр – умер Бог». Сколько раз мне приходилось умирать там, на пустошах горных вырубков, возле завалов брошенной древесины, а потом на страницах «Звезды Алтая» соболезновать гибнущей природе.
Братство Телецкое!
Стрессы за стрессами…
Меч ли дамоклов
над нами висит
Или земля под ногами
горит…
«Предписывается немедленно…, или Кто защитит «малый Байкал?» – моя статья от 25.07.87 – еще одна попытка договориться о содружестве с бывшим Кедроградом – Горно-Алтайским опытным лесокомбинатом: «Недавно на научно-производственном совещании по комплексному использованию кедра в Иогаче работники Горно-Алтайского опытного лесокомбината призвали журналистов прекратить критику в газете: слишком много «Звезда Алтая» пишет о бесхозяйственности и нарушении экологического равновесия.
Что ж, мы согласны уменьшить долю критических материалов при одном лишь условии: если коллективы лесозаготовителей действительно перестроятся и будут бороться за выполнение природоохранных мероприятий».
Но наедине с собой прорывается и скорбящий монолог души: «О моя горемычная судьба! Я ненавижу ни распри, ни войны. Но отчего всегда лезу на рожон, вырывая насущный хлеб из рук тех, кто вскормлен на этой земле и борется, как и предки его, за выживание в этих привольных весях. Неужто, чья правда горше, тот и проживет дольше…»
…А в Притецецкой тайге и медведь уже не тот. Ему никуда не деться от человека. Приходится устраивать берлогу вблизи дорог, на вырубках и ложиться на зиму под стволом упавшего дерева у самого выворота…
Азия Ильтеева можно назвать и покровителем медведя. Его воспоминания о встречах с хозяином тайги теперь украшают экологические сайты Интернета.
— А что, звери могут заботиться друг о друге? – спрашиваю его на таежной тропе.
— Приглядеться, жива душа природы в нашей обыкновенной белке (семействе беличьи – sciuridae). Она предпочитает кедровые орехи, прячет их на зиму в старые дупла, под камни или мох. Но может заготавливать маслята и опенки, развешивая их для просушки на сучках, даже тогда, когда уходит на кочевки, пытаясь переплыть Телецкое озеро. Так она проявляют заботу о своих сородичах, которые остаются зимовать в таежной зоне.
Вот так, верно, и мы подпитываем друг друга адреналиновой энергией суждений. В «Комсомольской правде» есть близкий по духу нам подвижник – корреспондент Светлана Вишневская. Она, включив диктофон, недавно дала возможность Азию Владимировичу задать свои животрепещущие вопросы министру лесного хозяйства страны.
«Звезда Алтая» в восьмидесятые – девяностые годы – точно фортпост, долговременное укрепление в системе Прителецких крепостных сооружений: сделает предупреждающий залп в сторону сплошных рубок кедра – и тут же у нее наготове новые ядра. Воинствующее слово журналистов!
Идем по следам академика ВАСХНИЛа В. Виноградова: «Наука развенчала представление о мнимой «неисчерпаемости» русского леса… Немного остается повода для оптимизма».
Нам вторят писатели Евгений Гущин и Борис Укачин в статье «Алтын Кель: час до беды» и Сергей Тоюшев «Как жить без кедра?».
…Когда-то я очень хотела порадовать своего редактора Бориса Константиновича Урезкова, благословившего меня, газетчика, прибывшего из Кузбасса, на таежный десант «Иогач – Артыбаш». Но моя статья о современном Кедрограде, очевидно, была безжизненна. Он жил воспоминаниями о старом журналисте, бравшем интервью у лесозаготовителей на делянах, прямо у пней…
Зато завотделом редакции Зинаида Степановна Ширяева не решилась подрезать мне крылья и приветствовала мой первый материал о проблемах кедровой тайги.
О, дорогого стоит слово обозревателя на редакционной летучке!.. На всю жизнь после необъективной критики останется ядовитая стрела в твоем сердце, которая может вышибить тебя из седла. Или ликующей весной будет петь добрый благожелательный отзыв: «Ждем от вас и дальше чистой русской правды!..»
Александра Зыкова
