У нас случайных людей нет

16 декабря  Отряд мобильный особого назначения Республики Алтай отметил свое 25-летие.

Отгремели торжественные мероприятия, отзвучали поздравительные речи. А кто они, герои прошедшего праздника? Чем живут, о чем думают? Для большинства из нас завеса тайны так и не приоткрылась. Да и специфика структуры не предполагает особой публичности.

А службу здесь несут такие же люди –  со своими чаяниями, проблемами, радостями и неудачами. Такие же, да не такие. Далеко не каждому по плечу то, с чем ежедневно сталкиваются бойцы ОМОНа. Какими же качествами они обладают? Что отличает их от рядовых граждан? Об этом и о многом другом накануне профессионального  праздника мы поговорили с командиром оперативного взвода ОМОНа Управления Росгвардии по Республике Алтай майором полиции Владимиром Николаевичем БОРОНКИНЫМ.

 – Владимир Николаевич, с какими чувствами готовитесь к юбилейной дате? 25 лет – срок серьезный…

– Да. Как поется в одной песне: «В двадцать лет жизнь только на пороге, в двадцать пять – уже на полпути,
в тридцать можно подводить итоги,
если вы не прочь и есть что подвести». Подводить итоги еще рано, но путь действительно пройден непростой. Четверть века  – для подразделения очень много. Может быть, в суете будней это не так заметно. Но с учетом командировок, выполняемых служебно-боевых задач, 25 лет – это серьезный период.

• А ваш путь в отряде сколько длится?

• Отряд был создан в декабре 1993-го, а я пришел через полтора года –  в августе 1995-го. Получается, уже 23,5 года. Интересно, конечно, сейчас вспоминать то время…  Теперь все другое. И техника, и оборудование, и обмундирование – все.

–  Давайте вернемся в еще более далекое прошлое,  в ваше детство. Расскажите об этом периоде.  Он был счастливым?

– Конечно счастливым! Хотя, если сравнивать нас с современными детьми… Думаю, они бы так не сказали. Деревянных игрушек, прибитых к полу, у нас, естественно, не было, но ни о каких компьютерах или айфонах мы и слыхом не слыхивали.

Моя семья – это мама, папа, два брата и сестра. Родился я в Эдигане, потом переехали в Верх-Карагуж. Там окончил восемь классов школы, поступил в СПТУ на тракториста. Хотел в педучилище на физрука, но отец сказал «нет».

– Как учились?

– В школе? Скажем так:  на твердую тройку с плюсом. В начальных-то классах все хорошо было. Потом, когда химия и все прочее началось… Если учителя папе пожалуются, он меры воздействия примет – четверки выйдут. Если не пожалуются – пара троек обеспечена.

Помню, как в пионеры принимали. Я тогда «Ленин и печник» читал. Наизусть. С чувством, с толком. А каким счастливым домой бежал! Галстук на груди! Эмоции  через край! Потом поутихли. Как-то раз забыл его дома, меня с урока отпустили, чтобы сходил. Ну, я понял, как можно от занятий отлынивать, и все…

А с комсомолом у меня вообще ничего подобного не было. С первого раза не приняли. Потом на собрании разбирали, стыдили. Пришлось пешком из Карагужа в Майму идти. Осень. Грязь. В этот раз, правда, удачно. 

Тут уже как-то без энтузиазма было…

– А как вы думаете: если бы по специальности пошли работать, из вас вышел бы хороший тракторист?

– Думаю, да. И если бы учителем был или бухгалтером, то тоже хорошим. Если ты что-то делаешь, надо делать это хорошо.

– Расскажите о командировочной части вашей службы.

• Ну что рассказать? Все командировки совершенно разные. Одна на другую вообще не похожа. Я всегда личному составу  говорю: никогда не сравнивайте, каждая следующая командировка будет отличаться от предыдущей. Никто не знает, что будет завтра и чем закончится сегодня.

В Чечне когда были, в Курчалое, жара стояла страшная.  Самое меньшее – 35 градусов. Я тогда старшиной был – кормил отряд, поил, в бане мыл… За это после командировки мне командир отдельную благодарность объявил. Никто же не хочет этим заниматься, котелками и прочим,  все стремятся воевать, участвовать в зачистках. Меня сначала на неделю назначили, порядок навести. Потом – до конца месяца. В конце месяца командир вызывает к себе, улыбается: «Знаешь, что я хотел тебе сказать?». Я говорю: «Всю командировку?» Он: «Всю командировку». Ну я же не девочка – хочу не хочу. «Если вы считаете, что я здесь нужнее, больше пользы принесу, я согласен».

Так все три месяца старшиной и отбыл. Каша, все дела… Там тоже  свои тонкости. Например, кухня у нас на газе работала, но бывало, газ дней на 10 отключали. Дров нет. А неподалеку там чеченец жил. Мы с зам. по тылу к нему придем, небольшие гостинцы принесем – он нам отлет даст. Но все же время не будешь ходить, совесть-то должна быть. Рядом башкиры стояли, у них солдатики хлеб пекли, большие такие буханки. Вот я с ними познакомился, подход нашел. Они нам хлеб давали. А еще там хабаровчане были, они люди денежные – хлеб покупали. Мы нет. Спрашивают у меня: «Вы где хлеб берете, мы – покупаем?» Я: «У солдатиков». Пошел их зам. по тылу к башкирам, те говорят: нету. С водой тоже ситуация. Сначала хабаровчанам заливали (пожарка привозила), потом ездили заполнялись и только тогда к нам возвращались. А мне вода-то сейчас нужна! Пригласил я как-то их старшего, посидели, поговорили, чем мы друг другу можем быть полезны… Стали воду нам первым заливать. Хабаровчане опять же не поняли, как так… Я говорю: «Не  знаю, спросите у них». А по-другому никак. Там свои ценности.

• В то время у вас уже была семья, дети?

• Да. Я приехал из одной из первых  командировок – дочка уже родилась…

– Уезжали мужем, а вернулись еще и отцом… Удивительно! Какие эмоции испытываешь  при первой встрече с ребенком?

– Как вам сказать? Я когда дочери айфон купил, у нее такие были эмоции! Там и смех, и слезы… А тут ребенок! Я к ней прикоснуться то сначала боялся! Потом, конечно, это прошло. Нянчил, баюкал… Больше всего любил усыплять, напевая «Там вдали за рекою». Она когда подросла, говорить стала, просила: «Только не эту, папа!»

– Вы хороший отец?

– Знаете… Честно же надо говорить… Думаю, неплохой. Всякое, конечно, бывает. Но дочь, по-моему, никогда мою строгость близко к сердцу не воспринимает, знает же, что добрый… Хотя, я уверен, требовательность и  дисциплина тоже важны. Жена, правда, мне многое не позволяет: «Ты что! Это же девочка…» Если случались какие-то проступки, мне старались не говорить. Но я же все равно понимал. Знал и молчал. А как скажу? Я все знаю?!  В следующий раз вообще доверять не будет…

– Те же подходы, что к своим бойцам, в воспитании не применяли, получается?

– Нет конечно! Но у меня так. Если надо было, например,  вымыть посуду, а дочка не вымыла и легла спать, говорю жене: «Пусть встает и моет!»

• И?

– И ничего. Не буду же я ее на самом деле будить! Но как можно не сделать, если тебе сказали?..  Я не понимаю!

– Сейчас, наверное, дочка уже большая…

• 19 лет. Учится в Барнауле на технолога общественного питания.

• По стопам отца пойти?

• Я ей предлагал… Не захотела. Можно, конечно, было настоять. Но зачем я буду ее ломать? Училась бы потом пять лет и попрекала: «Вот! Это ты меня сюда отправил!..»

• А если бы сын был?

– Однозначно! С детства он бы занимался спортом, а после школы поступил в военный вуз.

• Супруге каково было? Вы рассказывали, что только по полгода были дома, остальное – командировки… Не жаловалась на свою долю?

– Никогда. Конечно, ей было тяжело. Она и дом строила, пока меня не было. Ходила с ребенком по магазинам, покупала гвозди, еще что-то… Все было. Уезжаешь – огород еще не пахан, приезжаешь – уже все убрано, картошка выкопана. Мы когда квартиру получили, она зашла туда, посмотрела, заплакала: «Это хорошо, но лет на 10 бы раньше!» Она молодец! Я очень это ценю.

• Каково это так подолгу отсутствовать, приезжать к ребенку, который родился без вас, в дом, построенный, пока вас не было?

• Я, конечно, всегда переживаю за своих. Это за себя знаешь, что у тебя все хорошо. А как у них тут? Но такова специфика работы. Сейчас смотришь, бойцы с ноутбуками, планшетами в командировку ездят, по скайпу общаются. Говоришь: пишите письма! А они: что мы будем там писать, если только сейчас, пять минут назад разговаривали? Это раньше мы такие послания писали…

• То есть сейчас письма уже не пишут?

 – Почему? Я всегда пишу. В письме же сердце говорит…

Зато знаете, что самое лучшее? Когда автобус уже подъезжает к границе… Сердце выскакивает, комок к горлу…  Это такое счастье! Ни на какие бы деньги не променял эти ощущения!

• Если бы был выбор, вы предпочли бы больше времени проводить здесь или все же  тянет в командировки?

– Я вам так скажу: только в полете живут самолеты. Если мы не двигаемся –  мы ржавеем, а ржаветь нам нельзя. В командировках же все изученное на практике закрепляется. Наша первоочередная задача при выполнении служебных  – сохранить личный состав. А чтобы сохранить личный состав, его нужно обучать. Чтобы они потели… Каждый должен знать свое место в строю и в случае чего заменить боевого товарища.

– А что самое сложное в вашей работе?

• Ну и вопрос вы мне задали…  Наверное, для бойцов самое болезненное – не попасть в состав группы. Всякое же бывает. Может, у человека какие-то проблемы. В таких случаях я говорю: сначала разберись  с тем, что у тебя происходит. Когда увижу, что у тебя снова глаза горят, верну тебя обратно в состав. А вообще такого у нас не бывает.

Тыл – это самое главное. На первом месте должна быть семья.  Когда к нам приходят новенькие, мы всегда спрашиваем: женат? Нет?  Это плохо!

• Почему?

–  Потому что, когда у человека есть семья, жена, он в надежных руках. Мы знаем, что после работы он пойдет домой, а не куда-то. Если есть дети – тем более.

У нас ведь случайных людей нет. Перед тем как принять кого-то на службу, с претендентом обговаривается все, вплоть до мельчайших подробностей. И перспективы рисуются, как будет его жизнь складываться. Потому что первая же командировка выявит, если человек не готов. Я специально даю новобранцам несуразные задания. Как они себя проявят? Если что-то не так, я здесь это должен вскрыть. Вскроется при выполнении служебной задачи – мне минус. А мне зачем минусы? Мне не надо. Только плюсы.

• Какие качества должны быть у потенциального бойца ОМОНа?

– Как сказал Феликс Дзержинский: холодная голова, горячее сердце и чистые руки. И все. Главное – не быть двуличным человеком. Для меня нет ничего страшнее лжи. Если человек врет, даже однажды сказал неправду – ему не место среди нас. Сразу – до свидания. Сегодня он здесь не нашел в себе смелости что-то признать, завтра – подвел весь отряд на задании. Категорически это не приемлю!

• Поздравите коллег?

– Хотелось бы поздравить руководство отряда, личный состав, ветеранов, семьи. Пожелать им крепкого здоровья, чтобы все задуманное сбывалось! И встретить тридцатилетие тем же составом.

Юлия Цайтлер

Фото Владимира Сухова