В жизни не только оленей, но и всех диких копытных Горного Алтая большой снег – грозный природный фактор. Не будем забывать, что Алтай часть хотя и Южной, но Сибири, и климат здесь достаточно суровый, а опасные для копытных многоснежные зимы не такая уж редкость. К тому же к концу XX – в начале XXI века они явно участились. Вот и сейчас подходит к концу очередная такая зима, повлекшая за собой настоящие бедствия для некоторых диких копытных.
Большую часть жизни на Алтае, а заканчивается уже шестой десяток, я живу в Турочакском районе, вблизи Телецкого озера, то есть на северо-востоке региона. В связи с этим ближние и дальние окрестности этих мест знакомы мне несколько лучше других территорий, так как здесь выполнен основной объём моей научной работы, связанной с наблюдениями за дикими животными, изучением их экологии. За десятилетия работы я посетил едва ли не большинство дальних, интересных для биолога-зоолога уголков и урочищ, причем многие неоднократно, но больше внимания все-таки досталось северо-востоку. Все сведения о диких животных, которые мне удалось собрать, отражены в нескольких книгах. В данной статье (по приведенным выше причинам) больше будем говорить о северо-востоке.
В тайге и горах Алтая ныне обитают восемь видов диких копытных, представляющих четыре семейства отряда парнокопытных животных. Это свиные – кабаны или дикие свиньи, кабарговые – кабарги, оленьи – маралы, косули, лоси, дикие северные олени и полорогие – сибирский горный козел, горный баран архар, или аргали. Общеизвестно, что дикие животные (звери, птицы, рыбы и прочие) – необходимый, ценный компонент природы. Без них она осиротеет, оскудеет. «Природа без животных мертва», – утверждает известная американка, ученый-биолог и эколог Лоис Крайслер.
Что же особенного сейчас происходит у нас в природе? Дело в том, что из-за снежного покрова, высота которого в большинстве лесных угодий на северо-востоке региона к концу января перевалила за метр, а на полянах превысила полтора (снегопады продолжаются), здесь жестоко бедствуют и уже гибнут, хотя и отчаянно пытаются выкарабкаться из постигшей их беды, маралы и косули. Эти два вида – самые многочисленные, широко распространенные в регионе дикие копытные, любимые объекты спортивной и промысловой охоты. Почему же такое стало возможным?
Немного отвлечемся. Вспомнилась сценка из студенческой жизни. Отвечая профессору на одном из экзаменов, я упомянул о необходимости проведения биотехнических работ. Речь шла о диких копытных. Уважаемый, известный в Сибири ученый, доктор наук назидательно, авторитетно заявил: «Никакая подкормка диким копытным не нужна! Они сами всегда найдут пищу!»
В то время я уже работал охотоведом (учился заочно) и по собственному опыту хорошо знал, что они действительно найдут пищу. Но не всегда. Ведь зимой, для того чтобы получить (съесть) необходимое её количество, им надо много двигаться, а если вокруг глубокий снег, передвигаться в котором чересчур трудно, а то и вовсе невозможно? Преодолевая его, олени быстро выбиваются из сил, переходы их резко сокращаются, уменьшается объём потребляемой пищи, они голодают и элементарно гибнут от истощения.
У маралов и косуль, в отличие, например, от кабарги (у этого небольшого олешка вес небольшой, он меньше проваливается в снегу), или северного оленя (тоже мало проваливается благодаря большим широким копытам), единственный способ избежать проблем с глубоким снегом – уйти (мигрировать) на зиму из летних местообитаний в малоснежные угодья. На Алтае таких мест немало, охотоведы называют их «зимними стойбищами». Олени их знают и переходят туда по знакомым, складывавшимся веками, путям миграций. Главное при этом – перейти в зимние местообитания заблаговременно, до выпадения большого снега. Не в первый раз приходится наблюдать, как они опаздывают и миграции начинаются, когда в угодьях уже много снега. Обильные снегопады осенью прошлого года начались раньше обычных сроков и, как это уже не раз случалось на моей памяти, многие животные не успели вовремя перейти на зимние стойбища и «застряли» в снегах на путях миграций.
Напомню, что летние стации в обширном бассейне реки Лебедь к зиме олени должны покинуть, ведь там снеговой покров в «норме» – полтора-два метра (бывает и до трех с лишним), и зимой им там делать нечего. Только северные олени, которые когда-то держались в тех местах, оставались там и на зиму – глубокий снег им не страшен. А лоси, маралы и косули уходят, мигрируют в западном направлении Первые останавливаются на нескольких стойбищах в Красногорском и Солтонском районах Алтайского края, маралы и косули идут более длинным и трудным путем. При этом переплывают несколько рек, начиная с Бии, и переваливают довольно высокий хребет Иолго (высшая точка – гора Альбаган, 2618 м). Зиму они проводят на правобережье Катуни в западных отрогах этого хребта. Небольшая часть маралов, а в последние годы и недавно появившихся здесь косуль, идут в южном направлении, переваливают хребет Торот и зимуют на нескольких стойбищах по восточному берегу Телецкого озера и в окрестностях поселка Яйлю.
Хорошо помню аналогичные события первой на моей памяти многоснежной зимы 1965 – 1966 годов. 1965-й – первый год моей научной работы в Биологическом институте на Телецком стационаре. Тогда я только начинал наблюдения в природе, в таёжных окрестностях Телецкого озера, сразу столкнулся с бедствиями и массовой гибелью маралов (косуль в те годы в этих местах почти не было). Из сообщений охотников, других местных жителей, собственных наблюдений в ближних окрестностях и непосредственно на берегах озера стало известно о находках более 130 погибших – павших от истощения маралов. И это только тех, что случайно нашли, ведь специально не искали. Еще много их осталось где-то в угодьях необнаруженными. Добавлю, что в многоснежные зимы учащается сход лавин, рельеф здесь горный. В числе погибших было несколько особей, задавленных снежными лавинами. В ту зиму, с учетом дальнейших наблюдений, погибло около половины популяции маралов, населявших ближние и дальние окрестности Телецкого озера. Отдельные особи, выжившие к концу зимы, производили тягостное впечатление. Предельно исхудавшие – ребра издали можно пересчитать, шкуры в пятнах то ли примерзшего, то ли прилипшего к шерсти нетающего снега, под брюхом болтаются примерзшие к шерсти комья льда или обледенелого снега, на груди и передних ногах кожа голая – шерсть вытерлась о наст. От человека не убегали, протянутые ветки ивы или осины сразу начинали есть…
Не только маралы, но и косули во множестве гибнут в многоснежные зимы. По мнению ведущих ученых, предельная высота снежного покрова в угодьях, где они обитают, не должна превышать 40 – 50 см. В Усть-Коксинском, меньше в Усть-Канском районах республики зимой сосредоточена основная масса – тысячи косуль. Туда в места, обычно малоснежные, где есть местные оседлые, стекаются «переходные» не только с соседних хребтов, но еще из Казахстана и Алтайского края. Но и там случаются многоснежные зимы, и косули гибнут массами. Так, зимой 1987 – 1888 годов, по данным районного охотоведа опытного специалиста А.Г. Царева, потери составили 60% поголовья. Некоторые местные охотники в частных беседах утверждали, что потери были не менее 80%. За дневной маршрут в тех угодьях весной 1988-го обнаруживали по 10 – 12 трупов косуль. В целом это тысячи и тысячи животных! По словам тех же охотников, гибли исключительно «переходные» – мигранты. Местные оседлые почти не пострадали. В текущем году снегу в тех местах снова много…
Гибель такого количества ценных животных на сравнительно небольшой территории за короткое время – свидетельство того, какие огромные потери несет животный мир республики в связи с многоснежьем. Возникает вопрос – а где же были в те годы наши службы, отвечающие за благополучие диких животных? Алтайского заповедника в тот период не было – ликвидировали в 1961-м. Во всей областной охотничьей инспекции трудились семь или восемь человек, из техники организация имела старенький УАЗ и парочку мотоциклов. Финансирование – соответствующее. Чем тогда могла помочь эта служба бедствующим животным? Они честно ничего и не пытались делать…
С тех пор прошло несколько десятилетий. Бывшая Горно-Алтайская автономная область, входившая в Алтайский край СССР, ныне самостоятельный субъект – Республика Алтай в составе новой страны – Российской Федерации. После целого ряда ненужных реорганизаций теперь всеми делами, связанными с животным миром республики, то есть с его воспроизводством, охраной, эксплуатацией, руководит специальный комитет – серьезная служба, укомплектованная грамотными кадрами, получающая необходимое финансирование, имеющая транспортные средства. Еще в 1967 году был восстановлен и уже более полувека полнокровно функционирует теперь не просто Алтайский государственный заповедник, а ныне он еще природный и биосферный, – АГПБЗ.
Наша республика в целом, судя по информации ТВ, неплохо финансируется; надо думать, что и упомянутые организации имеют необходимые денежные средства. Вероятно, часть их можно направить на помощь бедствующим оленям. Мы также постоянно говорим, пишем и вообще шумим о широко развитом у нас волонтерском движении. Может быть, и эти активные, трудолюбивые люди подключатся к спасению погибающих животных? Неужели мы и дальше, как в недавнем прошлом, собираемся благодушно смотреть, как погибают прекрасные звери! Вот и далёкие наши предки призывали нас «миловать скотов»…
Так давайте же будем «миловать» наших братьев меньших. Кроме нас им не на кого надеяться…
P.S. А что надо делать сейчас, специалисты-охотоведы знают. И, кстати, наши коллеги в Алтайском крае, если верить СМИ, активно занимаются такой работой. У них тоже снега нынче хватает. Можно использовать их опыт.
Г.Г. Собанский, биолог
19 февраля 2020 г.,
пос. Иогач
Фото автора
