Пейзажи, натюрморты, портреты – ничего этого вы не увидите на картинах Алексея Дмитриева. Что же тогда? Если бы уважаемый читатель задал мне этот вопрос, он удивился бы затруднительному положению, в которое меня поставил. А сам художник, наблюдая такую сцену, наверняка бы рассмеялся. По крайне мере он с большой долей юмора рассказывал, как прочитал в одном из отзывов зрителей выставки: “Похоже на обои у меня дома”.
В мастерской живописца, сценографа, иллюстратора, фотографа, адепта айкидо мои вопросы звучат крайне неуклюже. Один из обескураживающих факторов – многогранность Алексея Константиновича. Подозреваю, что перечисленные таланты – далеко не всё, чем наделила его природа.
– Если бы я попросила вас представиться, в какой последовательности вы бы назвали свои ипостаси?
– Человек…
-Та-ак…
– Да на этом и закончим.
Знакомые художника сейчас наверняка улыбнулись, узнав стиль Алексея.
Еще из подобного: “Мне многие говорят: ты счастливый человек. Я не знаю…” – “Кстати, да. Вы счастливый человек?” – “Могу сказать, что недавно в течение нескольких часов я был счастливым. Я прямо чувствовал счастье. Это продолжалось всего несколько часов, не больше”. – “Только этот случай за всю жизнь можете вспомнить?” – ” Ну да… Да”.
Неожиданно лейтмотивом нашей беседы выступила тема стремлений. Еще ни разу я не получала от собеседников ответов, подобных приведенному ниже (а вопрос задаю многим). Обычно респонденты с удовольствием перечисляют планы на ближайшее и отдаленное будущее.
– Есть к чему еще стремиться?
– Знаете, я еще несколько лет назад понял, что у меня нет желаний. Я себя реально сейчас чувствую плывущим в лодке, которую несет река. Греюсь на солнце. Глазею по сторонам. Иногда рыбку поймаю. Несет… Интересно так…
– Желания причалить к берегу нет?
Отрицательный жест.
– Это действительно так. Я никогда особо не нуждался в большом круге общения. А сейчас так получается: людей со временем стал понимать глубже, относиться к ним – лучше, а нуждаться в них – меньше. Я не вижу в этом проблемы. Всё больше живешь с глазами, обращенными внутрь себя, потому что внутри есть всё. Сейчас даже рисование по-другому происходит. Интересно очень. Пишешь и наблюдаешь, что получается. И если пытаешься вмешаться своей волей, получается ерунда.
– В одном из интервью вы сказали: “Занятие искусством – это расширение себя до пределов мира”. А такая цель вообще достижима?
– Можно познавать мир, пытаясь подогнать его под свое понимание. Но картина мира в таком случае получится очень ограниченной (нашим уровнем образования, интеллекта, сознания и еще массой всяческих вещей, вплоть до физиологии). Она никогда не будет отвечать настоящей. Если всё же попытаться не сузить мир, а расширить себя до его границ, стать этим миром, то, думаю, это возможно. Возможно двигаться в этом направлении.
– Двигаться и достичь – это разные вещи?
– Естественно. Это как горизонта достичь.
– Значит, всё-таки невозможно?
– Думаю, теоретически возможно. Не исключаю, что есть люди, которые достигли этого и практически.
– Возвращаясь к стремлениям. К этому не стремитесь?
– Всё-таки айкидо многое мне дало. Мой сэнсэй Жерар Блэз как-то сказал, что в айкидо невозможно прогрессировать, следуя своему эгоистическому желанию или импульсу воли.
…Вы спросили про стремления. Я не знаю, к чему стремиться. Не потому, что я чего-то там достиг. Наоборот, чувствую, что двигаюсь. Спросите меня, куда? Я не знаю. Но чувствую, что в правильном направлении. Река не может течь неправильно. Она течет, как ей положено природой. Если плывешь против течения – прилагаешь неимоверные усилия, а если по течению – никаких усилий не требуется. Но это не значит, что ты не двигаешься. Просто двигаешься вместе с рекой.
О том, как оказался на Алтае, Алексей Константинович тоже ответил совершенно неожиданно. Мысль о переезде из Москвы пришла к нему во время чистки картошки.
– Дело в том, что сюда к тому моменту переехал мой брат, а мы с ним с детства близки. Я один раз приехал погостить, второй… Вдруг в какой-то момент стал ощущать, что Москва меня начинает «выпихивать», нет мне там места. Как-то в Манеже была одна большая выставка, я по ней ходил и внезапно почувствовал, что это мне настолько чужое, постороннее… Появилось ощущение, что с этим не хочу иметь ничего общего. И приехал сюда в гости. Помню, сижу чищу картошку на кухне… Вдруг мысль: надо переезжать. Говорю Игорю: “Слушай: ты не будешь против, если я к вам перееду?” И через неделю мы съездили за вещами. С конца 1991-го по 2000-й я жил вместе с семьей брата.
И ни слова о природной красоте, сакральности мест и прочем. Вот таким, не похожим на других оказался Алексей Дмитриев. Столь же самобытно его творчество.
– Наиболее частый отзыв, который я слышал: “Вы ни на кого не похожи”. Одна галерейщица сказала: “Лучший вариант – это когда художник похож на кого-то из великих… и при этом за него не надо платить такие деньги”.
– Вы ни на кого из великих не похожи?
– Даже ни на кого из невеликих. Но я не ставил никогда цель быть таким, просто так сложилось. Я не знаю почему.
Я как живописец вообще слабый. Плохо вижу цвет. Мне больше интересен свет. Именно его я везде пытаюсь передать… Если вы меня спросите, зачем я этим занимаюсь, не смогу сказать. Это не продается. Получается, работаю исключительно для себя. Это как айкидо – средство открыть что-то в себе самом, как-то изменить себя. Это больше похоже на занятия йогой. Просто есть нечто, что должно быть сделано. И самое интересное заканчивается на пороге мастерской.
– А показать людям свои работы не хочется?
После паузы.
– Да нет, хочется… Когда я выставляю работы, мне интересно, как люди на них отреагируют. Как вам сказать? Мне не столько, наверное, важно получить ответ с точки зрения нравится/не нравится, сколько того, как это вообще отзывается в людях и отзывается ли. Поэтому чтобы совсем неинтересно, нет… Но можно всё оставить у себя на стенах мастерской.
С айкидо – подобная история. Если бы 10 лет назад меня спросили, для чего я занимаюсь айкидо, то ответил бы четко. А сейчас я не знаю. Просто есть ощущение, что это должно быть сделано, так правильно.
– Вот вы познаете, познаете себя, а четкие ответы, наоборот, теряете…
– Я ученикам на занятиях айкидо говорю: чем дольше вы будете заниматься, тем больше интересного, но и сложного будете в себе и для себя открывать. Представьте, что вы построили дом. Такой, какой хотели, обставили его как хотели, живете в нем с удовольствием, изучили всё до последнего гвоздика. Всё вам нравится и знакомо. И вдруг вы обнаруживаете, что в этом доме есть еще какая-то дверца, подходите к ней, открываете и видите, что перед вами степь без конца и края. И в этой степи вы не знаете ни-че-го. Можете идти куда угодно, ориентиров никаких… А дальше будет самое важное: либо вы выйдете в эту дверь, либо закроете ее и вернетесь в дом. И от этого будет зависеть ваше дальнейшее продвижение. Я просто сейчас в этой степи.
– Гуляете по степи?
– Да. Гуляю по степи.
P.S.: Площадь газетной полосы не позволяет полностью опубликовать нашу беседу с Алексеем Дмитриевым. Жаль: не вошло много интересного (три часа диктофонной записи!). Хотя… Недосказанность, возможность домысливания – очень даже в духе нашего сегодняшнего героя.
“Когда меня спрашивают, что мне дают занятия айкидо, я говорю: “Айкидо меняет мои взаимоотношения с жизнью. Полностью. Айкидо помогает понять, что подлинная жизнь существует по законам, совершенно отличным от искусственных законов современного человеческого общества. Оно существует по законам Природы. И если ты по-настоящему занимаешься айкидо, у тебя меняется отношение к жизни. Жизнь перестает быть для тебя ареной борьбы. Ты перестаешь воспринимать происходящее, обстоятельства, людей как нечто враждебное, противостоящее тебе, то, от чего нужно защищаться и что нужно преодолевать… И как только ты перестаешь это делать, то в какой-то момент осознаешь, что нашел свое место под солнцем, чувствуешь некий поток энергии и просто начинаешь двигаться в этом потоке. Ты совершенно по-другому выстраиваешь взаимоотношения с жизнью, с людьми. Начинаешь раскрываться, и другие при общении с тобой тоже раскрываются. В этом главное чудо айкидо”.
Юлия Цайтлер
