«Теплое место»
Тайга. Крутая горная дорога. Последний спуск – и мы въезжаем в сказку, имя которой – Яйлю. Спрятанный среди деревьев укрытый от чужих глаз поселок в переводе означает «теплое место». Здесь, на берегу самого величественного и красивого в Сибири озера – Телецкого, и вправду тепло: несколько километров в глубь леса – и яблони, которыми так славится Яйлю, просто перестают расти.
Здесь тепло и не только в физическом, географическом смысле этого слова. Замкнутое, изолированное от внешнего мира существование (дорогу до ближайшего поселка Бийки – и ту проложили лишь год назад) определяет особую близость отношений между людьми, живущими в поселке. Как в подтверждение этого – тесные, узкие улочки и дружно стоящие на них дома. Кстати, о домах. Они в Яйлю очень разные и как-то
отличаются от тех традиционных срубов, что стоят в любом селе республики: огромные широкие окна, жилые мансарды, наружные лестницы и тому подобное. Объясняется все просто: «расцвел» поселок в 30-е годы прошлого века, когда на берегу Телецкого озера был открыт Алтайский государственный заповедник. Тогда-то и стали приезжать для работы в нем специалисты со всей страны Зауралья… Немудрено догадаться, что каждый человек вез с собой обычаи и уклад своей малой родины. Каждый понемножку – вот и получился цельный образ поселка, который живет в гармонии с природой.
Вообще-то, люди приезжали сюда «на время»: отработали определенный срок – и Яйлю встречает новых постояльцев. Однако никого не удивляет, что после нескольких лет службы в заповеднике его работники не хотят покидать поселок, a если даже и
переберутся в другое место, все равно через некоторое время возвращаются обратно. Озеро, говорят, не отпускает.
Звуки
А озеро, оно живое. Оно дышит, и его дыхание слышат все вокруг. Когда ему спокойно, волны шуршат тихо-тихо. И ты вдруг понимаешь, что ты не один на этом свете.
Когда Телецкое выходит из состояния задумчивости и волны начинают глухо биться о прибрежные камни, в душе появляется смутная тревога и чувство какой-то детской беспомощности. Таким вот нехитрым способом озеро дает понять, кто в этом мире хозяин и какое место отводится в нем человеку.
Сродни звукам озера звуки, производимые дизельной станцией (возможно, это не случайно), – прислушаешься вечерком и кажется, что разносятся над поселком ритмичные удары весел. Думаешь, не пора ли гостей встречать. Да нет, это дизель «гонит» в дома свет. Яйлю как ни один другой населенный пункт республики так близок природе: здесь ведь нет не только электричества, но и телефона. Почта приходит не каждую неделю.
Как в любой деревне, в Яйлю много собак. Но даже в этом моменте проявляется уникальность поселка. Собаки мало нарушают звучание природы своим беспечным
лаем. Молчаливо и дружелюбно глядят они на местных жителей, молчаливо и настороженно – на приезжих. Тишина.
Заповедные жители
Из людей, всю жизнь отдавших заповеднику, в живых в основном остались женщины. Схоронив мужей, они мирно доживают свой век в Яйлю. Анне Григорьевне Зиновьевой 77 лет. В ее домике светло и очень уютно. На наш первый вопрос «Как живете?» отвечает веселой присказкой с глубоким (на самом деле) смыслом:
– Живу – не тужу, умру- не в убыток…
Анна Григорьевна вместе со своим мужем пожила на всех кордонах заповедника.
– Ох, кордон – это тюрьма, – вздыхает бабушка.
– Это почему же?
– Вот вы бы ко мне на кордон приехали, я бы вас накормила, чаем напоила, и вы уехали. А я – осталась. А «верховка» все дует и дует… И зимой – ураганы..
То время, что Анна Григорьевна жила в населенных пунктах, она работала учителем начальных классов или воспитателем в детсаде.
– Какие раньше семьи были: детей много рожали. У меня самой шестеро было. И детсад работал. А сейчас все не так…
Конечно, не так. Два новорожденных ребенка в год для Яйлю — настоящее событие.
Былые времена Анна Григорьевна любит вспоминать. Говорит, что жили тогда весело. А я бы сказала – легко. То, что сегодня кажется невозможным, люди той эпохи делали на одному дыхании. Вот кто бы сейчас осмелился пешком добраться на Балыкчи в Улаган? Анна Григорьевна и несколько ее коллег пускались в многодневный поход, чтобы попасть на учительскую конференцию в консервных банках на костре варили грибы-моховики, спали в стогах сена…
В отличие от «непоседливой» Анны Григорьевны Таисия Яковлевна Анферова с мужем – ныне покойным Максимом Ивановичем 23 года прожила на кордоне Челюш.
– Мне кажется, – вспоминает она, – сколько есть на земле стран, из стольких гости на
нашем кордоне побывали. По два военных вертолета в день садилось, да и на катерах еще приезжали… Теперь гадаю, как я тогда вертелась? У нас всегда три-четыре коровы было, сад, огород, картошки только по 800 ведер накапывали! И все хозяйство вдвоем с дедом вели.
Челюш Таисии Яковлевны был одним из самых гостеприимных кордонов. Все домашние дела бросала, бежала встречать гостей. Стол накрывала, да еще и в дорогу гостинец собирала: рыбу, яблоки.
– Есть Бог: ведь сколько снеди другим отдавали, но и у нас все в изобилии было.
Людей на своем веку Таисия Яковлевна повидала много.
– Я ведь безграмотная, но жизнь заставила меня стать мудрой: с кем-то приходилось быть хитрее, а с кем-то можно было быть проще.
В Яйлю она живет словно не на кордоне, – ее дом на горке, на отшибе. Вроде и сама по себе, но и в то же время среди людей.
Анна Григорьевна и Таисия Яковлевна очень разные. Однако есть одна вещь, что делает их похожими. Это озеро, вернее, любовь к нему, с которой они прожили свои, наверное, счастливые жизни. Счастливые потому, что – как ни банально это звучит – им есть что вспомнить.
Память
В Яйлю, небольшом поселке всего на 50 дворов, стоит целых два уникальных памятника. Они абсолютно не похожи на традиционные гранитные или бронзовые монументы, и потому в них чувствуется больше авторской искренности и уважения к тем сторонам местной жизни, что стали толчком для появления памятников.
Один – памятник первой паровой яхте на озере. Представляет собой не что иное, как котел той же шхуны. Установлен он был в 1977 году прямо на выступе скалы несколькими заинтересованными людьми, а история яхты и впрямь интересна: изготовлена она была в Стокгольме в 1900 году специально для дома Романовых и названа «Шефъ». Вскоре император подарил ее премьер-министру Столыпину, а тот в свою очередь, откликнувшись на прошение Алтайской духовной миссии, передал ее во владение Чулышманскому мужскому благовещенскому монастырю. В 1913-м «Шефъ» совершил свой первый рейс по Телецкому озеру. До революции яхта использовалась монастырем, а после ее перегнали в Бийск и переименовали в «Партизаны». В 20-х годах судно вернулось на озеро и плавало по нему до 1944 года. Потом оно встало, и его использовали в качестве баржи. В 1951-м яхту демонтировали, а котел в память о начале парового судоходства на озере подняли на верхнюю террасу в Яйлю.
Другой памятник – первым садоводам. В Яйлю отличные яблоневые сады. Многие люди приписывают их создание довольно известному в республике человеку Николаю Павловичу Смирнову. На самом деле он родоначальник телецких садов. Яйлинский сад заложил Дмитрий Степанович Рачкин.
Рассказывает автор памятника архитектор Владислав Иванович Хромов: «Лет 20 назад Смирнов выступил в «Звезде Алтая» со статьей о Рачкине, называя его своим учителем. Он спрашивал: неужели не найдется человека, который бы мог увековечить память садовода? Мы списались, но, к сожалению, во время перестройки связь прервалась. Потом Смирнов умер… Лет пять назад эта идея снова всколыхнулась, мой сын Кирилл пообещал взять архитектурную часть на себя.
Многие из тех, кто видит памятник, ошибочно принимают его за крест. На деле это три (сакральное число) яблоневые ветви, каждая из них заканчивается яблоком. Вот и всё. Памятник позолотили, и в ясную погоду его можно увидеть издалека, с озера. Установили его, что называется, на общественных началах местные жители и их инициативные друзья из Горно-Алтайска».
Неспешно, тихо живет поселок в заповедном лесу на берегу заповедного озера. А торопиться нельзя – вечная красота суеты не приемлет…
Ольга ДРУЖИНИНА
Фото С. Денчика и А. Лотова
(«Звезда Алтая», 27 января 2005 год)
