Супруги Людмила Александровна и Александр Павлович Кабины из Кызыл-Озека – добровольцы. Оба участвовали в специальной военной операции. В мирной жизни он фермер, а она медсестра. Обычные на вид, как все мы, но с удивительной силой внутри люди. Мы пригласили их в нашу редакцию, чтобы познакомиться с ними поближе.
– Я родилась в Кызыл-Озеке. Выросла и окончила школу в Карасуке. Там сейчас живет моя мама Светлана Васильевна Тырмакова. Отучившись в ПТУ №28, устроилась на работу в больницу. Но вскоре решила выучиться на медсестру. Новую профессию получила в 2007-м, тогда же началась моя трудовая деятельность в травматологическом отделении Ресбольницы, где работаю по настоящее время, – вкратце о себе рассказала Людмила.
– Как познакомились с Александром?
– В январе 2009-го нашу бригаду вызвали в реанимационное отделение. Туда поступил тяжелый пациент. Это был Саша. Его придавило лесиной на заготовке в Усть-Коксинском районе. Он был экстренно доставлен в город. Потом из реанимации его перевели к нам в травматологию. Стали общаться. В сентябре мы поженились. Обосновались в Кызыл-Озеке. Построили дом, развели хозяйство. В 2020-м у нас родилась дочь Маша. Сейчас ей четыре. С рождения она очень активная. Начала говорить, когда ей было всего годик. 9 декабря 2022-го наш папа уехал на СВО, – продолжила Людмила. – Его не было дома полтора года. Мы с дочерью жили вдвоем. Я ездила к нему дважды. В Ростове-на-Дону мы с ним обвенчались. Это было в 2023-м. Тогда он восстанавливался после своего первого ранения. В июне 2024-го Саша наконец вернулся домой, но в те же дни мне позвонили и предложили пойти медиком в добровольческий батальон. Посидели, поговорили и пришли к общему мнению согласиться. В июле я поехала. Дочь осталась полностью под ответственность мужа. Полгода пролетели быстро. Работы у медика много. Я была прикреплена к пункту пребывания личного состава. Все время в суете, без выходных и праздников. Туда поступают «трехсотые» с фронта, направляются в госпитали, затем приезжают обратно на медкомиссию. Здесь же проводится осмотр вновь прибывших бойцов перед отправкой на учебный полигон, по возвращении с которого их направляют дальше по батальонам. Ездили мы и «за ленточку». Командир у нас был хороший…
– Из республики ребят встречали?
– Да, много. Были бойцы из Турочакского, Усть-Коксинского, Майминского районов. Они все носят шевроны с флагом республики. Увидишь их среди других и радуешься, как родным.
– А были женщины?
– Да, врачи в основном, хирурги, анестезиологи, а также повара, снайперы. С другими специальностями туда и не попадешь. Еще на комиссии смотрят на физическую подготовку и возраст.
– Трудно вам было?
– Навыки медсестры пригодились конечно. Научилась тактической медицине. Проходила огневую подготовку. Вообще там тяжело и страшно.
– Страшно там всегда, – поддержал разговор супруг Людмилы Александр.
– А где вы служили? – поинтересовалась я у него.
– Первый мой контракт проходил в батальоне «Барс-5», второй – в «Ахмат – Восток», третий – в диверсионном разведотряде батальона «Скиф».
– Что можете рассказать о сослуживцах?
– За полтора года я повстречал много достойных ребят из разных регионов, кстати, не только из России. В нашем подразделении служили два негра, эфиоп с позывным «Ваня», кубинец, египтянин, сириец с позывным «Тихий», финн, молдаванин с позывным «Викинг». Все они добровольцы, вместе с ними бывал на одной позиции. Запомнился грек. У меня была иконка с изображением Георгия Победоносца. Ее мне подарил осетин Алан, с которым мы познакомились на втором контракте. А ему эту иконку вручил приезжавший к нам батюшка. Так вот этого грека все почему-то принижали. Я случайно узнал, что его зовут Георгием, и тогда решил отдать ему ту иконку, сказав, что этот оберег от достойного воина по имени Алан. Сам Алан погиб в 2023-м…
– Почему иностранцы присоединяются к нашим добровольцам?
– Мы особо с ними не общались – они не знают русского. Перед тем как «зайти» на контракт, они проходят курсы, учат общие слова, фразы – ведь нужно понимать команды. В госпитале я лежал с колумбийцем из другого добровольческого подразделения, который рассказал, что у себя на родине он полицейский и сюда приехал за боевым опытом, чтобы повысить свою квалификацию, а в дальнейшем обучать своих коллег.
Ребята из бывших союзных республик тоже приезжают учиться воевать. Я задавал вопрос молдаванам: «Вы зачем приехали? Вы живете в другом государстве…». «Мы не хотим, чтобы с нашей Молдавией произошло то, что случилось с Украиной. Сейчас отвоюем здесь и поедем к себе домой, там будем противостоять этой евроинтеграции», – отвечали мне, когда мы стояли вместе с ними в 2024-м у Часова Яра.
– Помните свое первое задание?
– В декабре 2022 года я попал под Кременную. Первый выход у меня был сразу на «передок». Шестеро из нашей группы оказались в засаде. Мы вчетвером пошли выручать товарищей. Там я и понял, что такое война на самом деле. Ребят отбили у неприятеля с минимальными потерями: из десяти человек погиб только один, пятеро получили ранения. Тяжелого бойца вытащили и вышли.
– Как вы стали добровольцем?
– В армии я не служил, но решил пойти, видимо, так меня воспитали родители – не оставаться в стороне, когда другим тяжело. Отец Павел Петрович и мама Татьяна Давыдовна были спортсменами, вели уроки физкультуры в школе села Амур Усть-Коксинского района. Они оба родом оттуда. Я тоже родился и вырос там. Мама стала заслуженным учителем Российской Федерации. Отец, когда служил в Германии, был снайпером. Он всю жизнь занимался биатлоном. Из школы ушел в егеря. В 1993-м, к сожалению, разбился. Мне с детства знакомо, что такое оружие. Бывало, ходили на дикого зверя. Это мне пригодилось. Я очень благодарен матери и отцу за то, чему они меня научили. На войне я не испытывал больших трудностей.
– А страх?
– Попробую рассказать. Когда очутился в первом бою, сначала не понимал, что делать, куда стрелять, куда бежать, чуть своего не подстрелил. Но потом со мной что-то произошло. Я не могу объяснить, что именно, но, думаю, подобное ощущали многие. Вот страшно, страшно, страшно… И наступает такой момент, когда ты все видишь, все слышишь, в тебе столько энергии и адреналина, что страх внезапно куда-то исчезает. Со мной вот это и случилось. После боя, когда все закончилось, я сидел вечером один и пытался осмыслить. Мне не верилось, что в том бою был я и творил сложно объяснимые вещи. Контролировал весь процесс. Видел, что ребята в панике, у них потерянные глаза. В этот момент взял командование на себя над старшими меня по призыву. Эти люди прошли войну, но я почему-то стал ими руководить, управлять процессом, с которым прежде никогда не сталкивался: вытаскивал «тяжелого», сапера с позывным «Траливали». Он подорвался. У него была посечена голова, левая нога ранена, и он глаз один потерял. Я его тащил, а ребята не знали что делать. Я командовал: «Прикрывайте! Ты прикрывай здесь, ты прикрывай тут, отходим!» Время как бы остановилось в тот момент.
Первый мой командир, – сейчас у него нет рук, нет глаз (гранату выкидывал, а она в руках разорвалась) – иранец по национальности, ему 32 – 33 года, всегда говорил: «Пацаны, в бою умереть не страшно – это честь для каждого мужчины». Эти его слова я запомнил, и мне тоже приходилось говорить их своим бойцам. Я на войне никогда не был командиром, но бывали обстоятельства, что мои командиры ко мне относились как к старшему. Они говорили мне: «Товарищ командир, можно обратиться?»
– Вы в каком звании?
– Рядовой. По должности – снайпер. Служил в штурмовых подразделениях. Приходилось выполнять различную работу. Если идешь с группой на штурм, например, то ты штурмовой снайпер. У снайпера работы очень много. Это не зависит от подразделения, от солдат, от графика. Можешь вернуться, а тебя снова отправляют. У меня в основном так и было. Характер войны вынуждает многому учиться. Я освоил автомат, гранатомет, пулемет, «джавелины»… На последнем контракте уже как опытный специалист сам себе готовил бойцов.
– Победа ведь будет нашей?
– Такой же вопрос мне однажды задала пожилая женщина. В мае 2023-го мы заняли поселок Работино Запорожской области. Это было еще до контрнаступа. Когда мы туда приехали, там находилось много мирных. Я плохо понимал ее – она говорила на украинском. Продала мне яйца, лук, чеснок… Так вот она спросила: «Кто победит?» Я ей ответил: «Однозначно Россия». Она: «Почему, ведь Украине помогают Америка, Европа». Я ей: «Ну и что?» Она снова: «Почему ты так уверен?» А я был и остаюсь уверен. В 2022-м под Кременной мы занимали позиции в лесах. Как-то на задании неожиданно я вышел на местность и обнаружил огромное сосредоточение нашего вооружения. Было стянуто столько российских войск, новой техники, танков, «градов», артиллерии с большими пушками. Увидев это своими глазами, почувствовал гордость за свою страну и понял окончательно: нас победить невозможно. Той женщине так и сказал: «Не существует на белом свете силы, чтобы одолеть Россию».
– А сейчас много добровольцев? – обращаюсь с вопросом к Людмиле.
– Поток нескончаемый. Люди идут и идут. Раненые восстанавливаются и снова идут. Был у меня такой случай: на освидетельствование пришел парень. Если бы он не сказал, что у него нет конечностей, то я и не поняла бы. Стала его руки-ноги проверять, но он был настолько физически слаженный, что даже на протезах все очень хорошо выполнял. Я поинтересовалась, зачем снова пошел. Он сказал, что там воюют два его брата и хочет им помочь. Его пропустили. Таких ребят – с увечьями, контузиями – немало возвращается в строй. Я согласна с Сашей на 100% – победа будет наша! Раньше только по телевизору видела, но когда приехала, то лично узнала, как вся Россия работает на фронт. Люди там по-другому ведут себя. Абсолютно незнакомый человек разговаривает с тобой как с родным. Дружба там особая. Все знают, какое дело выполняют, поэтому все сплочены. Неважно, у кого какой характер, какая должность была на гражданке, – в окопе все на равных.
– На войне нет ни возраста, ни национальности, ни звания, – поддержал жену Александр. – За полтора года два моих командира погибли, другие два остались инвалидами: у одного обоих глаз нет, у другого – одного. А это мое первое ранение, – сказал боец и достал из кармана свернутую шапочку с застрявшей в отвороте пулей. – Жена не знала, пока не приехала ко мне. Остался шрам, поэтому пришлось признаться. До этого момента я шестерых тяжелых вытащил. Ранение пришлось на затылок. Но пуля почему-то остановилась и не проникла в голову. Произошло это 29 января 2023-го…
– Да вы непростой человек, Александр! Это чудо настоящее! – прокомментировала я, рассматривая головной убор с небольшим отверстием, в котором пуля как бы запеклась…
– Людмила, и как вы после этого решились отправиться туда? Как коллеги отнеслись к вашей затее?
– Если честно, покрутили у виска, – с улыбкой заметила она. – Я сама очень хотела поехать. Меня поддержал муж. Собиралась раньше, но в военкомате отказали, сказав, что супруг на войне, ребенок маленький: мол, сидите дома. Тем не менее коллеги из нашей Республиканской больницы меня поддерживали, консультировали, ведь врачей в нашем пункте не было, а ребята попадали к нам с разными тяжелыми травмами, нужно было быстро оказывать им медпомощь.
– Я сказал: «Решай сама. Ты меня ждала. Я не подожду, что ли?» Ей намного тяжелее было. Я уходил на задания и месяцами мог не выходить на связь, – рассказал Александр.
– Ну а с дочуркой как справлялись полгода?
– Из родни никто не помогал, потому что все заняты. Бантики, садик, стирка, готовка… Первые два месяца было что-то нереальное – легче в окопах сидеть. В октябре Маша пошла на акробатику. Перед Новым годом на соревнованиях заняла первое место, – с гордостью за успехи дочери отметил Александр.
– Что бы вы пожелали людям на гражданке и ребятам на фронте?
– Пожелание одно: чтобы скорее закончилась война и чтобы никогда ее больше не было. Очень благодарен тем, кто занимается сбором гуманитарной помощи, кто хорошим словом вспоминает ребят, которые сражаются. Матерям, женам тяжело – им желаю терпения.
Спасибо всем, кто поддерживает свою страну, нашу Россию. Мы все делаем одно дело. Если кто-то хочет встать на защиту Родины, то подходить к этому нужно осознанно. Назло или вопреки кому-то такой выбор делать, поверьте, не стоит. Бывали случаи, когда приходили туда и в последний момент разворачивались… Отправка туда – очень серьезный шаг для каждого человека. Кто туда добровольно пошел, тем особая благодарность.
Терпения мобилизованным ребятам. Им в тысячу раз тяжелее, чем нам.
– Хотелось ли вам все бросить и уехать домой?
– Не-ет, ни разу такого не было! У меня очень мощный тыл. Я уверен в своей семье. Что бы ни произошло, знал: они меня ждут.
– Людмила, в вашей жизни что-то поменялось после того, как побывали на СВО?
– До и после – две разные жизни. Приоритеты меняются. Что было важным раньше – теперь нет. Исчез страх, особенно за мелочи. Поняла главное: ценнее человеческой жизни и твоей семьи нет ничего.
Беседовала Наталия Манышева
Фото Владимира Сухова
