Статья опубликована в сборнике «Национальный регион России в эпоху революционных преобразований и становления политической системы сталинизма. 1917 – 1939 гг. (на примере Ойротии – Горного Алтая): Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Горно-Алтайск, 2018».
Фотоальбом любой семьи отражает время, его движение: вот предки, вот потомки, рождение, взросление человека, изменения его социального статуса. Часто информативно не только содержание снимка, но и состояние его отпечатка. В наши дни наличие фотографий в любой семье обыденно вследствие доступности технических средств. А до середины ХХ века фотографии в быту были редкостью, поэтому отношение к ним было особое: их бережно хранили в рамках на стенах или в альбомах. В руки детям их не давали. А чтобы им, когда они повзрослеют, было ясно, кто это, на обороте делали разного рода подписи. Если фотография ветшала, её укрепляли – подклеивали что-нибудь.
Длительный период репрессий научил людей, как сохранить память и обезопасить себя. Примером послужили книги, в которых фамилии вымарывались, а фотографии корректировались в соответствии с новой волной репрессий: лица некоторых людей были замазаны чернилами. Поэтому и в домашних альбомах периода 30 – 40 гг. было то же самое: на фотографиях часть лиц вырезана, замазана или «случайно» оторвана.
ФОТО: Семья Табышкиных
Есть такие фотографии и в нашем альбоме. Это будущая семья Лукерьи Суразаковой, которая вышла замуж за Константина Табышкина (первый во втором ряду). Его отец, Степан Васильевич Табышкин (в центре), член правления колхоза «Ленинский животновод», организованного в Актёле Шебалинского аймака в 1931 г., в этом же году в селе создан сельский Совет и Степан Табышкин становится первым его председателем.
Табышкин С.В. (фрагмент фото)
В период с 1931 по 1933 гг. он – студент центральных курсов КУТВ (Коммунистического университета трудящихся Востока). На фотографии (фото 3) Степан Васильевич в третьем ряду сверху, девятый слева.
Данная фотография сохранилась потому, что на ней – портреты Сталина и Ленина и лежала она среди журналов в подсобных помещениях у родственников родственников. Устно, из семьи в семью, от матери к дочери сообщалось, что Степан Васильевич учился вместе с Ким Ир Сеном. Так ли это?
Первый выпуск центральных курсов ЦК ВКП(б) при КУТВ. 1931 – 1933 гг.
Установить что-либо сложно. Точных сведений о Ким Ир Сене немного. По одним данным, он родился в 1912 году, и в 1931-м ему исполнилось 19 лет. Мог ли он оказаться в Москве в качестве студента КУТВ в таком возрасте? Известно, что их семья переехала в Маньчжурию в 1925 году, чтобы спастись от японских оккупантов. Там же в 1931 году Ким Ир Сен стал членом Коммунистической партии. Вполне возможно, что он мог стать студентом «центральных курсов нацпартработников ЦК ВКП(б) при Коммунистическом университете трудящихся Востока им. Сталина». Многочисленный и многонациональный КУТВ постоянно структурно менялся. Для иностранных студентов были организованы одно- и трёхгодичные курсы в спецсекторе, где ещё изучали конспирацию. Если Ким Ир Сен обучался в КУТВ, то, возможно, это помогло ему возглавить в 1932 г. отряд корейских повстанцев, боровшихся с японскими захватчиками на территории Северо-Восточного Китая и в северных районах Кореи.
Однако на этой фотографии нет фамилии Ким Ир Сен. Её могло не быть по разным причинам. Во-первых, будущий лидер Северной Кореи мог быть в указанное время в другом месте и не учиться в Москве. Во-вторых, в фотоателье допустили ошибки в написании всех корейских и китайских фамилий. Предположительно, на фотографии шесть студентов китайцев и/или корейцев, под четырьмя портретами фамилии читаемы: Кильбен-Сен, Лифучин, Пакчанху, Кимунха. Три фамилии написаны без пробелов и дефиса. В-третьих, все фамилии могли быть ненастоящими. Многие иностранные студенты учились под псевдонимами. Японцы брали корейские, корейцы, китайцы, тувинцы – русские фамилии. Дело в том, что «специфика КУТВ, заключавшаяся в подготовке государственно-партийных кадров, отражалась на условиях жизни и учёбы студентов. Спецсектор находился на конспиративном положении, поэтому студентам присваивались и русские фамилии. Правила поведения по отношению друг к другу и к остальному населению жестко регулировались. Запрещалось переписываться с родными и фотографироваться, в летнее время студенты отправлялись в военный лагерь, что обеспечивало сохранение конспирации ввиду изолированности размещения. В санаториях они размещались группами, чтобы иметь возможность вместе оберегать интересы конспирации. Эти меры оказывались не лишними и были введены из-за значительного внимания иностранных разведок к работе КУТВ. Из выпускников университета около 75% проваливались на нелегальной работе по приезде на родину. Корейский лидер не раз менял псевдоним, впервые Ким Сон Чжу принял два псевдонима в 1932 году: Хан Бер (Единственная Звезда) и Ким Ир Сен (Восходящее Солнце). Китайским прочтением иероглифов последнего имени стал псевдоним Цзинь Жичэн, под которым Ким Сон Чжу первоначально знали в СССР и Китае. Возможно, имя Ким Ир Сен, по Концевичу – Ким Ильсон, могло быть изменено немного и произносилось как Кильбен-Сен? Во всяком случае, портрет человека с таким именем помещён во втором ряду сверху, девятый слева, над Табышкиным (фото 3).
Вернувшись из Москвы на Алтай, Степан Васильевич работал в Шебалинском аймаке. Об этом свидетельствует ещё один фотодокумент. Он отражает время в полной мере. Персоналии во многом разные: старые и молодые, образованные и неграмотные, простые работники и руководители – все едины в одном: они люди бесхитростные. Кто из них мог быть шпионом, врагом, контрреволюционером?.. После работы в Шебалинском аймаке С.В. Табышкин был направлен «на прорыв» в Улаганский. Работал там успешно, но по ложному доносу был арестован и сослан на Дальний Восток, откуда всё-таки вернулся.
Шебалино. 1935 год. На партработе. Табышкин С.В. Второй слева в третьем ряду.
Его сыновья, Борис и Константин, прошли войну, вернулись домой. Борис Степанович добился реабилитации отца только в 70-е годы. К сожалению, доступ к источникам ограничен. Внучка Степана Васильевича Табышкина, Н.А. Джумаева (Суразакова), смогла получить дело деда только для чтения, без выписок. Мать Надежды Александровны, желая спасти детей от преследований, дала им фамилию своего отца Суразакова Александра и отчество по его имени. Фактические данные о дате ареста, месте высылки С.В. Табышкина отсутствуют в семейном архиве. Но оборот фотодокумента содержит ещё один факт и примету времени. Это надпись с указанием времени и места работы: «Шебалино. 1935 год. На партработе». И подложка, сделанная из газеты для сохранности, как примета, как знак времени: в номере газеты опубликован допрос Ольберга прокурором А.Я. Вышинским. Из обрывков фраз ясно, что Ольберга, приехавшего в СССР добровольно по идейным соображениям, обвиняют в подготовке теракта.
Ольберг обвинялся в заговоре с Троцким, его сыном Львом Седовым и ещё рядом лиц против правительства СССР, которое ещё в 1932-м осуждённые запланировали уничтожить.
Ольберг Валентин Павлович был арестован 5 января 1936 г. Первый московский процесс длился с 19 по 24 августа 1936-го. Так как суд над группой бывших руководителей партии был показательным, «Правда» ежедневно печатала его стенограмм фотокарточкиу. Значит, на обороте номер газеты – за август 1936 г.
Московские процессы были показательны во всём: что и как нужно делать. С одной стороны, подход вполне демократичный: открытое судебное заседание над врагами народа подробно освещается в печати, прокурор обращается к подсудимому на Вы, а тот честно во всём признаётся. С другой – это дидактический материал для следователей и судей на местах, этакое учебное пособие, как «шить дела». Подобная же риторика в деле совсем молодого человека, жившего в тысячах километров от Москвы. Младший брат моего деда, Суразакова Владимира Васильевича, был арестован годом раньше своего брата. Суразаков Илья Васильевич (1916 – 1945), после школы окончил кооперативный техникум. Работал ответственным секретарём облзу (обл. землеустройство). Арестован 23 апреля 1936 года. Обвинён в создании в 1934 году молодёжной контрреволюционной группы и в активном участии в подготовке теракта в отношении ряда ответработников области во время демонстрации 1 мая 1936 года. Приговор: «Суразакова Илью Васильевича на основании ст. 58-2-11 УК подвергнуть заключению в ИТА сроком на три года с поражением в правах по п.п. «а» и «б» ст. 31 УК сроком на один год после отбытия основной меры наказания (1939 г.). Срок наказания… считать с 28 апреля 1936 г.» Ойрот-Тура 17-19 августа 1936 года. Постановлением от 16.09.1955 года дело прекращено за отсутствием состава преступления. Окончательно реабилитирован в 2002 г. 
С июля 1941-го по апрель 1945-го Илья сражался на фронтах Великой Отечественной. За подвиг, совершённый 12 марта 1945 г. в боях под Кёнигсбергом, награждён орденом Славы 3 степени. Скончался от ран в начале 1945-го. В память об Илье осталась только эта фотография. Она сохранилась потому, что была подарена Ильёй племяннице, Мамаковой Саре, о чём свидетельствует зачёркнутая надпись внизу: «На память от дяди Ильи Мамаковой Саре». Вверху дата 25/XI-34(?). В это время Илья жил в Ойрот-Туре в д. 54 по улице Карагужинской, работал в облзу. На первый взгляд с фотографией обращались небрежно: оборот отпечатка имеет вид черновика. Но родная сестра, Зоя Васильевна Мамакова, урождённая Суразакова, фотографию из рамки на стене обычно не доставала. Вероятно, дочь её, Сара, позже «замаскировала» подпись Ильи: о реабилитации Ильи в 1955 году семье не сообщили, а о его подвиге и награде родственникам стало известно лишь в 2015 году.
Почти всю жизнь Мария Константиновна Суразакова, урождённая Куртугашева, считалась ЧСИР. Муж, Суразаков Василий Иванович (1870 – 1922), расстрелян белогвардейцами в 1922 г., позже органами НКВД признан «активным белобандитом». Старший сын, Суразаков Владимир Васильевич (1905-1961), председатель колхоза «За вторую пятилетку», арестован в 1937-м по обвинению в развале колхозного строя, в участии в деятельности «группировки» Гуркина, домой вернулся в 1946 г., реабилитирован 22 марта 1954 года. Второй сын, Суразаков Феофан Васильевич (1908 – 1943), награждён медалью «За отвагу», погиб в 1943-м под Харьковом. Третий сын – Илья. Младший, Суразаков Никифор Васильевич, считался без вести пропавшим. О гибели командира взвода младшего лейтенанта Н.В. Суразакова 25.09.1942 в бою под Сталинградом родственники узнали в 2013 году.
Репрессивные меры в отношении рода Суразаковых были длительными и охватывали не одну семью. Не спасал переезд в отдалённые маленькие деревушки. Под разными предлогами предъявлялись обвинения. Если человек работал в сельском хозяйстве, то обвиняли в развале колхозов, вредительстве. Если в образовании или культуре – то в пантюркизме, национализме. Поэтому удивительно, что Лукерья Суразакова дала своим детям столь опасную фамилию.
Ещё одна опасная фамилия – Сабашкины.
Алексей Макарович Сабашкин (1898 – 1935) доводился родным дядей Марии Григорьевне Суразаковой (Сабашкиной) по отцу. Родился в с. Агайра Шебалинского района. Начальное образование получил в церковно-приходской школе в Мыюте у Постникова. Затем учился в Катехизаторском училище г. Бийска. В 1915 году, как талантливого, одарённого студента, Алексея Сабашкина отправляют в Духовную академию Санкт-Петербурга. Неизвестно, успел ли он закончить академию, так как революционные события захлестнули тогда Российскую империю. В анкете делегата IV Ойратской областной партконференции (Улала, 30.10.1925) в графе «Образование» он скромно пишет: среднее, два курса КУТВ. Об учёбе в Катехизаторском училище и Духовной академии по вполне понятным причинам умалчивает. Коммунистический университет трудящихся Востока сразу он закончить не смог: его отозвали домой, направили в Тана-Тувинскую народную республику. Окончил университет в 1928 г. Из архивных данных известно, что А.М. Сабашкин 22 августа 1923 года Краснопресненским рабочим комитетом г. Москвы был принят кандидатом в члены РКП(б), а с 14 августа 1924 года стал членом РКП(б). Его вклад в становление и развитие общественных институтов Горного Алтая огромен. Алексей Макарович был одним из первых редакторов газеты «Кызыл Ойрот», был организатором и первым председателем алтайской литературной коллегии и переводческой комиссии. Вероятно, именно поэтому он был избран делегатом I Всесоюзного тюркологического съезда (Баку, 1926 г.). Погиб во время ареста в 1935 году.
На этом съезде из Сибирского региона приняли участие только две делегации — якутская и алтайская, которые вместе обсуждали злободневные вопросы развития языков и письменности. В работе съезда приняли участие всего 131 делегат из многих тюрко-язычных регионов Советского Союза, в том числе журналист А.М. Сабашкин из Горного Алтая. Якутскую делегацию возглавил И.Н. Барахов. Кроме него в составе якутской делегации были известный якутский писатель, классик якутской литературы А.И. Софронов-Алампа и известный писатель, автор многих учебников по якутскому языку и литературе А. А. Иванов-Кюндэ. Стенограмма выступлений А.М. Сабашкина на съезде отражает глубину знания предмета, широкий спектр интересов, перспективное мышление. Его выступления на съезде касались вопросов истории Алтая, развития алтайского языка и алтайской литературы, формирования общественного самосознания алтайцев в целом.
К сожалению, судьба многих участников оказалась весьма трагической: многие из них, в том числе Исидор Барахов, А.И. Софронов-Алампа и А.М. Сабашкин, так же, как и яркие, и выдающиеся деятели других народов, были репрессированы в 1930-х годах. А.А. Иванов-Кюндэ избежал этой страшной участи только потому, что умер в 1934 г. На фотографии «1 выпуск КУТВ» (фото 3) Барахов Исидор Никифорович второй справа во 2 ряду под фамилией Барашков.
Не избежал ареста и преподаватель КУТВ Диманштейн Семён Маркович – член ВЦИК и ЦИК СССР. С 1929-го и до конца 1931 года зам. секретаря Совета Национальностей при Президиуме ЦИК Союза ССР. До 1930 года работал в Институте Национальностей директором. Опубликовал несколько статей по еврейскому вопросу. Также в конце 20-х возглавлял Всесоюзную научную ассоциацию востоковедов. С момента образования Всесоюзного центрального комитета нового алфавита (ВЦКНА), организовавшегося сразу же после Первого Всесоюзного тюркологического съезда в Баку (1926), вошел в состав его ЦК, был избран членом его президиума и оставался им вплоть до 1937 года. Состоял в редколлегии журнала Всесоюзного центрального комитета нового алфавита (ВЦКНА). За публикацию статей против коллективизации, которая была официальной линией партии, а также за позицию, занимаемую им в отношении развития языков коренных народов и по вопросам дальнейших суверенитетов республик, был снят со всех постов, также был обвинён в принадлежности к троцкистской оппозиции в СССР. За всё это предан суду и казнён: расстрелян 25 августа 1938 г. на Коммунарке. На общей фотографии С.М. Диманштейн справа от ректора КУТВ Райтера. Иосиф Львович Райтер (189 – ь-1940) – советский партийный и государственный деятель, востоковед-политолог. Арестован 3 сентября 1938 года. 28.02.1940 приговорен к высшей мере наказания (шпионаж, участие в КРО). Расстрелян 4 марта 40-го на Донском кладбище. На общей фотографии (фото 3) он в центре.
Есть на этой фотографии (фото 3) ещё один человек, о котором, возможно, найдены некоторые сведения. Это Пакчанху, девятый справа в третьем ряду сверху. В Книге памяти Хабаровского края есть запись о Пак Чан Хо – родилсяв 1909 г. в корейском городе Деяна, по национальности кореец, по профессии монтёр типографии №2. Проживал Пак Чан Хо в Хабаровске. Арестован 25 июля 1932 г. Осужден 31 октября 1932 г. на три года ИТЛ. Реабилитирован 5 декабря 1989 года. Вполне вероятно, это тот же самый человек, что и на общей фотографии «кутвянцев».
Фотография может быть источником информации, а может быть и ложным следом. Намеренное искажение фамилий и отсутствие инициалов приводит поиск к ошибочным результатам. В целях уточнения фактов биографии Степана Васильевича Табышкина мы расширили круг поиска, включив в него преподавателей и студентов КУТВ. Таким образом, в поле зрения оказались Блюм и Григорьев. Замечательные личности, но не те.
Михаил Петрович Григорьев (1899—1943) стал японистом по воле случая. Выпускник Читинского военного училища, отступая в рядах Белой армии, двадцатилетним поручиком он оказался в Японии, где нашел вторую родину, женился на японской девушке, получил японское гражданство, стал переводчиком. Литературные переводы М.П. Григорьева высоко оценены в Японии. Умер Григорьев в Японии от сердечного приступа.
БЛюМ (Блум) Борис Эдуардович (1884 – 1937). Востоковед-дипломат. Служил в Персии, Бухаре. В Лозанне был подчинённым 1-го российского консула Скрябина Николая Александровича, отца композитора Скрябина. Был женат на дочери Скрябина, Ксении. В Лозанне у них родился сын Андрей, в будущем митрополит Антоний Сурожский. В эмиграции во Франции Б.Э. Блюм с 1923 г. Умер 3 мая 1937 г., похоронен на одном из парижских кладбищ, 21 ноября 1945-го перезахоронен на Новом кладбище в Медоне, под Парижем.
Подобные ошибки неизбежны в идентификации личности по её окружению. В условиях затруднённого доступа к архивным фондам, их разрозненности возникает необходимость создания открытого файлохранилища. Большинство открытых списков, описей представляют собой перечень без конкретики. Е.П. Мамышева в своём исследовании «История Хакасии в лицах…» пишет, что при розыске данных о студенте КУТВ Барашкове, хакасе по национальности, получила оцифрованные выписки из личного дела студента-якута с такой же фамилией. Это студент КУТВ И.Н. Барахов
Соглашаясь с утверждениями историографов о необходимости создания описей фондов личных, семейных архивов, предлагаем разработать стандарт описи. Если таковой имеется, довести его до широких масс через школьников и студентов.
Н.В. СУРАЗАКОВА,
А.А. ТОЗЫЯКОВА
