– …Полетело всё. Я пытался от осколков уйти. Смотрю: сзади этот… Блин! И ни туда и ни сюда. Просто на него налетел. Использовал взрывную волну в своих целях. Весь удар на себя принял. Лучше я один погибну, чем и он со мной. Очнулся – у него шапка дымится. Думал: всё, в голову попали. Оказалось, осколком слегка зацепило.
На мгновение забыв о включенном диктофоне, Каир Тандыбаев в очередной раз мысленно возвращается к ситуации, разделившей его жизнь на «до» и «после». В день, который мог стать последним, но стал первым на новом пути.
Это случилось весной. В горах. 4 мая 2015 года группа специального назначения проводила разведывательно-поисковые действия в лесах Ингушетии. База боевиков. Перестрелка. Заходя с фланга и ведя огонь на ходу, сержант контрактной службы Каир Тандыбаев напоролся на замаскированное взрывное устройство. Сзади оказался неопытный сослуживец… В результате подрыва наш земляк получил серьезнейшие увечья, но, как только пришел в сознание, продолжил отбивать атаку бандформирования. Рядовой, которого Тандыбаев прикрыл своим телом, отделался контузией.
– Мы созваниваемся с ним. Вот недавно разговаривали, благодарил меня… Спрашиваю: «Как ты сзади меня-то оказался?» «Не знаю, – говорит, – просто за тобой пошел…», – рассказывает Каир Романович.
– Как его зовут?
– У нас же позывные. У него «Малыш» был.
– После того как с вами случилось несчастье, операция продолжилась?
– Нет. Всю группу сняли. Прилетел вертолет. Атаку-то мы отбили. Я когда очнулся, сразу начал вести огонь – винтовка рядом лежала. Медик подполз, переворачивает меня, я его отталкиваю. «Ложись!» – говорю. По рации передали, что я умер… Больше трех литров крови потерял. Это я уже потом узнал.
– Были без сознания?
– В сознании. Отключился уже в госпитале во Владикавказе. Очнулся в Москве дней через десять.
– Что рассказывают родители? Как они узнали?
– Мама узнала гораздо позже. Сначала сообщили отцу. Он прилетел в Москву.
– Тяжело вспоминать?
– Конечно тяжело.
– А приходится часто…
– Да. Я же общаюсь с детьми, они спрашивают…
– Не снится?
– Нет. Первое время снилось. Тяжело было. Спал плохо – голова сильно болела. Боялись проблем с психикой, проверяли меня… Оказалось, все нормально. Так бывает. После первой боевой командировки тоже спать не мог…
Срок контракта сержанта Тандыбаева на тот момент подходил к концу – от гражданской стези его отделяли шесть месяцев.
– Я, конечно, нарушил негласное правило: когда остается мало времени, лучше никуда не ездить…
– А у вас что, был выбор?
– Как выбор?.. Нас мало оставалось опытных. Офицеры все молодые…
Он все время уходил от прямого ответа, но между строк читалось: при желании этой командировки можно было избежать. Но как отпустить одних необстрелянных? Кто-то опытный должен участвовать в операции. Никто, кроме нас! Как истинный десантник. Теперь задаваться риторическим вопросом, что было бы, если бы, можно сколько угодно…
– А в планах что было?
– Приехал бы сюда в ОМОН или в Новосибирске в ГРУ служил бы (они готовы были меня принять).
– Сейчас чем живете? Детьми?
– Да. Нянчимся.
– Сын подрастет, пойдет в армию… Как вы к этому относитесь?
– Конечно он будет служить (пауза). Родители не хотели бы… Говорят, чтобы в военное не поступал…
С момента трагедии прошло пять лет. 23 марта Каиру Тандыбаеву исполнилось 30. Он заочно учится на четвертом курсе физико-математического факультета ГАГУ, женат, двое детей.
– ПолУчите диплом, пойдете работать учителем?
– Посмотрим. Возможно, еще юридическое получу. Я изначально на юрфак хотел, но после школы поступать не стал (посмотрел, что проходной балл высокий), пошел в армию.
– Пока дома?
– Да. Дети маленькие, жене помогать надо. Но я общественной работой занимаюсь. Состою в Союзе десантников, Совете отцов, Совете дома. В школы меня часто приглашают на Уроки мужества.
– Не в тягость вам это? Каждый раз одно и то же рассказывать…
– Нет. Молодежи всегда есть чем удивить. Да и рассказываю не только о том случае. Стараюсь, чтобы детям было интересно, пробудить их любопытство. Они же сейчас фильмы про всяких супергероев смотрят… Вот я им описываю, как мы наткнулись на засаду, как я получил орден Мужества… Про «9 роту» часто спрашивают, правда ли, что там показывают? Говорю, что все примерно так и есть.
Обо мне в газетах тоже иногда как о герое голливудских боевиков пишут. Смешно такое читать…
– Значит, эпизодов, о которых можно рассказать, много? Сколько лет вы прослужили?
– Девять. Опыт большой. Сначала срочная служба, потом учебка и контракт. Обучал новобранцев.
Как-то в горах у молодого водителя-срочника сдали нервы: «Товарищ сержант! Делайте что хотите – я никуда не поеду!» Я сижу, говорю: «Кушать будешь?» – «Буду. А что есть?» – «Рыба сушеная». – «Буду». Ест. Сзади подъезжают другие экипажи: «Что случилось?» Я говорю: «Подождите!» Дал ему остатки хлеба с консервами, попить предложил … «Девушка-то есть?» – «Есть». – «Заводи, поехали! Потом про нее расскажешь…» А когда остальные стали спрашивать, что случилось, сказал: «Гусля на танке слетела, не могли натянуть».
– Это у вас такой подход: накормить, отвлечь?..
– Да. Когда человек ест или пьет чай, он легче идет на контакт, раскрывается.
– Расскажите о своей семье.
– Дочке два годика. В декабре родился сын. Жена пока дома, детьми занимается. Когда со мной случилось несчастье, мы еще не были женаты, но она не оставила меня в беде. Приехала в Москву, помогала. Я тогда даже ложку держать не мог.
Так получилось, что с Каиром Романовичем мы встретились в день его рождения. Увидев, что эта новость привела меня в замешательство, собеседник поспешил сгладить ситуацию.
– Всё равно дети сейчас болеют. Не до этого. Да и привык я, что день рождения проходит либо в боевых командировках, либо просто в полевых лагерях. В нашем снайперском взводе мартовских именинников четверо было.
– И как во время службы отмечаются дни рождения?
– Если в полевом лагере – проще: скинулись, съездили в магазин, что-то купили, пожарили шашлык. А в боевых командировках передавали поздравления друг другу по рации. Приятно конечно.
На гражданке ветерану боевых действий навыки противостояния тоже пригождаются. В настоящее время проходят судебные тяжбы с «Горно-Строем», бывшей управляющей компанией их многоквартирного дома. Каира Тандыбаева выставляют злостным неплательщиком, а он принципиально не возвращает долг за ЖКУ, пока ему не сделали перерасчет. За плечами бойца уже есть выигранный процесс. Он вынужден был отстаивать свои права, когда страховая компания не желала признавать произошедшее с ним несчастье страховым случаем. Проценты по кредиту, взятому в добром здравии, капали, пока боец девять месяцев был на больничной койке. Прокурорская проверка по этому эпизоду продолжается.
Да, юридическое образование этому человеку лишним не будет… Бороться и искать, найти и не сдаваться. Так он служил, будучи блестящим снайпером и мастером маскировки (отсюда позывной «Призрак»), так он и идет по жизни.
Юлия Цайтлер
