В январе свой 80-летний юбилей отметил первый алтайский ученый-физик, один из составителей программы сохранения и развития алтайского языка и автор закона о научно-технической деятельности в Республике Алтай кандидат физико-математических наук, доцент ГАГУ Александр Матынович Палкин.
Его детство, прошедшее в послевоенные годы, было суровым. Одно из самых ярких воспоминаний: ранняя весна, белеющий кое-где на полях и вершинах гор снег и босоногая, как и он сам, ватага мальчишек, устраивающих охоту на сусликов по мерзлой еще земле.
– Обувь нужно было беречь, и, как только наступала весна, мы ее снимали, иначе до следующей осени, когда нужно идти в школу, ее не сохранить. Ловили сусликов до глубокой осени, мясо этих зверьков в те голодные годы составляло наш основной рацион. Игр я не помню, мы были заняты… Когда немного подросли, нас, школьников, распределили в колхозные бригады для помощи в сезонных работах, например при заготовке сена. В седьмом классе меня, как и многих других детей колхозников, отправили учиться в областную национальную школу.
Началась совсем другая жизнь. Первое время мы никак не могли привыкнуть, тосковали по дому, кто-то даже убегал, пешком добираясь до родного села. За беглецами приезжал директор школы В.К. Плакас – замечательный неравнодушный человек, он терпеливо уговаривал каждого и некоторых возвращал обратно. Я очень плохо говорил по-русски. Если на математике можно было обойтись минимумом слов, то на уроках русской литературы – нет. Это были самые мучительные для меня занятия. Я прекрасно понимал содержание текста, но, увы, пересказать его не мог. Русский был все равно что иностранный. Бывало, начну пересказ – в классе поднимается хохот.
Меня тянуло к естественным наукам –математике, химии, астрономии и, конечно, физике. К ней особенно – интересная, загадочная, она манила меня своими тайнами, учила понимать, как устроен мир, по каким законам происходит то или иное действо.
Химию у нас вел требовательный учитель, иногда, казалось, даже чересчур. Но при поступлении в вуз оказалось, что его строгость не была лишней. Вступительные испытания по химии я сдал на отлично, когда экзаменаторы спросили имя моего школьного учителя химии, с гордостью ответил: «Гавриил Илларионович Сукач».
Мне давали целевое направление в Московскую сельскохозяйственную академию имени К.А. Тимирязева, но я отказался, хотел посвятить себя изучению физики. Вместе со своим другом Паслеем Самыком мы отправились поступать в Томский университет. Я выбрал техническое направление, он – гуманитарное. Тогда там открылось новое отделение: физика полупроводников. В те годы это была очень перспективная специальность, которая обещала большое будущее. Сейчас на полупроводниках, на полупроводниковых кристаллах сделано все вокруг: мобильные телефоны, телевизоры и компьютеры, а в то время эта наука только зарождалась.
По словам Александра Матыновича, годы студенчества запомнились только упорной учебой. Источником основного дохода была стипендия. Ребята из разных регионов были равны. Их родители в основном работали в колхозах за трудодни, поэтому материально поддержать своих студентов не могли.
– Когда стипендии не хватало, вечерами после лекций мы шли разгружать баржи. На реке Томи их было много, они привозили лес, уголь и т.д. Так и учились.
После успешного окончания вуза Александру Матыновичу дали рекомендацию для поступления в аспирантуру, но он, немного подумав, отказался.
– Мне нужно было работать. Друзья тогда упрекали меня: мол, дурак, что отказываешься, такой шанс дают, дорога в науку перед тобой открывается! Но мне в то время действительно хотелось отдохнуть от учебы, работать и получать зарплату. Поэтому осенью по распределению я попал в Восточный научно-исследовательский институт в Кемерово. Когда приехал туда, оказалось, что там занимаются проблемами добычи угля. В этой области я ничего не понимал, поэтому попросил у руководства работу по своей специальности. Но таковой не оказалось. Хотя мне были предоставлены хорошие условия, я уехал в Новосибирск. В то время там только начинал образовываться научный центр в Сибири – Академгородок. Я обратился в институт физики твердого тела. Мне велели сделать доклад по своей дипломной работе. Когда поручение было выполнено, содержание и результаты работы одобрили, только просили прийти дня через три. Но ждать я не мог – деньги на исходе, жить негде, нужно было срочно найти какую-то работу. Тут совершенно случайно на улице я встретил сокурсника, он сказал мне: «На 63-м почтовом «ящике» (военный завод) как раз занимаются полупроводниками. Пойдем, я помогу устроиться, там тебе и общежитие сразу предоставят». Я согласился и в тот же день был зачислен в штат. На заводе проработал два с половиной года, а потом опять в Академгородок.
Когда пришел туда, услышал: «Мы знали, что ты все равно вернешься к нам». Меня приняли, и я начал работать. Состоялся в институте как исследователь, защитил диссертацию и проработал в нем около тридцати лет, до 1996 года.
– А почему после стольких лет вы все-таки вернулись на малую родину?
- Меня всегда тянуло домой. Я все отпуска свои проводил здесь, на родине. Помню, однажды отправился по путевке на Черное море, но морские пейзажи и купание в соленой воде мне быстро приелись, и весь отпуск я жалел, что не поехал на Алтай. Здесь жили мои родители, братья и сестры.
Хотел вернуться еще когда был жив мой брат Эркемен Матынович, мечтал, как мы будем часто встречаться, беседовать, но получилось так, что я вернулся, когда его уже не было в живых…
После образования нашей республики комитет по образованию стал комитетом по образованию и науке. Меня пригласили на должность заместителя председателя комитета, а после преобразования комитета в министерство – первым заместителем министра. Первым делом мне пришлось написать закон о научной деятельности в Республике Алтай, когда он был принят Госсобранием – Эл Курултай, появилась основа для организованной научной деятельности.
Свою задачу я видел в организации научной деятельности в Республике Алтай, так как у меня был большой опыт работы в федеральном научном центре Новосибирском Академгородке, на месте же все оказалось несколько иначе. Это было неспокойное время, когда зарплату люди не видели по полгода, забастовки шли по всей стране, и в нашем регионе, конечно, тоже. Мне приходилось выступать перед возмущенными учителями. Людям я повторял слова своего начальства: потерпите, мол, через неделю-другую деньги будут. Остался в памяти яркий эпизод, когда в очередной раз с этой «миссией» я посетил Майминский район. В одном зале тогда собрались учителя со всего района, я стою перед огромной толпой и говорю то, чему и сам не верю. А мне отвечают: мы столько месяцев не видели зарплаты, а вы, наверное, там, в министерстве, в аппарате, не бедствуете. А перед этим в министерство пришли деньги, но их было очень мало, поэтому решили вне зависимости от должности выдать всем одинаковую сумму. Пусть по чуть-чуть, зато каждому, это было справедливо, но людям казалось, что их обманули.
В то безденежное время министерство образования и науки заключало договоры с отдельными магазинами, чтобы они в долг отпускали продукты питания учителям. Помню, я, как и все работники образования, имел право получать в долг два килограмма сливочного масла, крупу, макароны и т.д. Однажды разгорелся скандал: в одном из сел республики вместо продуктов питания предпочли отовариться водкой. Пошла молва: мол, министерство расплачивается с учителями горькой. Все это было напечатано на страницах местной газеты.
Тяжелый был период. Но в это неблагополучное время мне все же удалось создать то, к чему я тогда так стремился, – республиканский Центр науки и технологии при региональном правительстве. Работа там велась на договорной основе совместно с научными институтами региона. Ученые предлагали определенные темы для исследования, и в случае их одобрения с ними заключались договоры, определяющие сроки выполнения и результаты. По окончании авторы отчитывались перед Центром. Я, как руководитель Центра, анализировал выполненные работы и составлял краткий отчет для министерства экономики, что нужно и можно применить из сделанного. Разумеется, приглашал ученых, советовался с ними, когда решался вопрос с финансированием. По сути это был своеобразный конкурс, мы рассматривали и выбирали лучшие работы.
В нашем регионе это было новое направление. Ученые с благодарностью отзывались о нем, говорили, что наконец-то в республике теперь есть Центр, в котором можно обсуждать научные проблемы.
Он был образован в 2000 году. Но, к сожалению, просуществовал недолго, его вскоре закрыли. Меня пригласили в ГАГУ на кафедру физики, где и тружусь по сей день.
После закрытия Центра несколько раз поднимали вопрос о возобновлении его работы, но дальше разговоров дело не пошло. У меня была хорошая связь с Новосибирским научным центром. С учеными, работавшими там, я поддерживал деловые отношения, меня приглашали на общие годовые собрания Сибирского отделения РАН. В нашей республике можно было развивать науку как организованную структуру, но не сложилось… Об этом я жалею до сих пор. В Новосибирске у меня была интересная работа, современные установки, меня приглашали на разные конференции, в том числе за рубеж, а в республику я перебрался с единственной целью, мне хотелось сделать что-то важное и полезное для своей малой родины. Теперь уже неважно, чья вина в том, что Центр был закрыт. Конечно, не хватало финансирования, но деньги на нужды Центра требовались небольшие…
– Как получилось, что вы, физик по образованию, стали составителем программы по сохранению и развитию алтайского языка?
– Я написал черновой вариант, на основе которого впоследствии была создана программа сохранения и развития языка, по поручению Ивана Итуловича Белекова, тогда еще заместителя Председателя Правительства РА. Сначала возражал: это не по моей части – где физика, а где лингвистика? Но вспомнил наши встречи и разговоры с братом Эркеменом Матыновичем о развитии языка и культуры, о недостатках его изучения и согласился.
– Расскажите о своей преподавательской деятельности.
– Читаю лекции, принимаю экзамены, как, впрочем, и все преподаватели. Сейчас увеличилась бумажная нагрузка, зато за несколько последних лет серьезно укрепилась материальная база нашего факультета. Закуплены новые приборы, в том числе цифровые, стенды. Хорошие условия работы и учебы для студентов не могут не радовать. Кроме того, в вузе открылась новая специальность, связанная с подготовкой инженеров-электриков.
Современные студенты сильно отличаются от тех, что были поколения назад, да и найти достойную работу выпускникам вузов стало непросто. Но для того, кто выбрал направление сердцем, путь открыт всегда. Это подтверждают наши выпускники, некоторые ребята после окончания физмата поступают в магистратуры известных вузов, например Томского политехнического (а он входит в число лучших мировых вузов), прекрасно оканчивают и получают хорошие назначения.
В физике есть очень перспективные направления, но для того, чтобы добиться успеха, здесь нужна упорная самостоятельная работа, а это зависит только от самого человека.
– Вы основатель Шахматной федерации Республики Алтай. Знаю, что увлечение шахматами у вас родом из детства.
- Впервые шахматы увидел в областной национальной школе, научился этой игре, наблюдая за товарищами. Был чемпионом ТГУ. До сих пор каждое воскресенье посещаю шахматный клуб.
Еще одно увлечение Александра Матыновича – чтение. Его квартира заставлена книжными полками с увесистыми томами известных авторов. Глядя на героя сегодняшней публикации, трудно поверить в его почтенный возраст, за которым скрывается удивительная судьба, он бодр и подтянут, всегда в курсе событий и по-прежнему готов работать.
Беседовала Галина Ясакова
